Мрачные мысли бурлили в моей голове, пока я устраивалась рядом с ним, морщась от боли в боку. Останется шрам, и я буду вспоминать его глупое, прекрасное лицо каждый раз, когда буду видеть его. На секунду я вспомнила, как он снял маску, и об ощущении его губ на моем соске. По спине пробежал холодок

Прекрати об этом думать.

Колени ныли, как будто упрекая меня за то, что я забыла о них. Но я была так устала, что решила отложить это до утра. Тихий всхлип сорвался с моих губ, когда я наконец позволила спине коснуться земли. Брэдшоу напрягся рядом со мной, услышав этот звук. Я не решилась заговорить с ним. Я слишком устала, чтобы что-то предпринять. Он хотел, чтобы я ушла — я решила показать ему, что не уйду. Я покажу это им всем.

На нашей базе снова воцарилась тишина, и когда сон начал окутывать меня, его тихий шепот вырвал меня из дремоты.

— Ты в порядке?

Черт возьми, нет. Нет, я не была в порядке.

Я совсем не в порядке.

Я не ответила, притворяясь спящей. Не было никакой реальности, где я могла бы справиться с ним прямо сейчас. Я была так близка к тому, чтобы обнажить клинок и вонзить его в его грудь.

Он повернулся ко мне лицом. Его дыхание было тихим, но я почувствовала, как оно коснулось моей кожи, словно теплый туман. Я приоткрыла глаза настолько, чтобы разглядеть его силуэт. Было темно, и он смотрел на меня. Черная тканевая маска закрывала большую часть его лица, но она не могла скрыть муки в его глазах, пока он изучал мои черты.

Так ли он смотрит на меня, когда я не смотрела? Там было столько боли. Больше, чем человек мог выдержать. Я знаю этот вес.

Его взгляд опустился на мое бок, где он позволил своему клинку оставить порез. Брэдшоу поднял руку, и мне стоило невероятного усилия не отпрянуть от него. Он осторожно опустил пальцы на рану, легко скользя ими по ткани, скрывающей кровоточащую рану.

Жжение пронзило меня, несмотря на невесомое прикосновение. Я нахмурилась, а мои губы раздвинулись от резкого вздоха. Его пальцы были горячими. Жар и боль зародились между моих бедер. Его глаза поднялись на мое лицо, и я открыла свои, чтобы он понял, что я проснулась. Он не убрал свою руку с моего бока и не отвел взгляда.

Эти бледные глаза пронзили мою душу. Что он искал?

Я сделала неглубокий вдох, охваченная неопределенностью. Я не могла его понять. Мой взгляд опустился к его губам, прежде чем я решила снова закрыть глаза.

Он не двигался какое-то время после этого. Но вместо того, чтобы перевернуться на бок, он остался лежать рядом со мной, тяжесть его руки покоилась на моих ребрах, а тепло его тела проникало в меня. Боль постепенно стихала, а тепло его руки напоминало мне, что у Брэдшоу, каким бы холодным и равнодушным он ни был, все же было сердце.

— Банни, держи руки ниже. Ты ниже своего противника, так что используй его рост против него, — прокричал Эрен с ноткой скуки. Йен самодовольно рассмеялся с Харрисоном, пока я поднималась с земли.

— Я знаю! — прошипела я в ответ, готовая прекратить это, но только Эрен решал, когда мы заканчиваем. Мои ребра все еще болели, но я не собиралась позволять этому сдерживать меня.

Круг для спарринга представлял собой ровную часть луга, которую мы обнаружили в первую неделю. Эрен заставлял нас выходить туда и избивать друг друга каждое утро до восхода солнца.

Мой взгляд пересекся с Брэдшоу. Его волосы были мокрыми и зачесаны назад. Он скрестил руки, наблюдая, как я сражалась с Джефферсоном. Уголок маски Брэдшоу приподнялся в отвратительной ухмылке, и ярость пронзила меня десятикратно сильнее. Он вел себя куда сдержаннее с той ночи, когда напал на меня, но я не была уверена, как долго это продлится. Часть меня верила, что это было лишь потому, что Эрен обрушил всю свою ярость на брата.

Прошло уже две недели испытаний и тренировок, долгих ночных дежурств и неудобных обедов у костра. И, каким-то образом, мне удалось получить всего несколько обжигающих взглядов от Брэдшоу. Наши разговоры ограничивались одним-четырьмя словами, но мы больше не ссорились, как раньше. Так что, ура.

Мое нежелание говорить с ним, вероятно, помогало. Он думает, что все кончено. Что он победил. Он думает, что я подчинилась ему только потому, что он застал меня врасплох.

Пусть так думает.

— Да ладно, Банни. Ты заставляешь меня чувствовать себя плохо из-за этого, — саркастично заметил Джефферсон.

— Иди на хуй, — выплюнула я кровь на землю, и грязь тут же к ней прилипла.

Джефферсон протянул руку и поманил меня. Его светло-каштановые волосы были мокрыми от пота и прилипали ко лбу. Я решила, что сначала буду сражаться с ними легко, позволю им поверить в свое превосходство, прежде чем нанести настоящий удар, но, к черту, все это.

Я выхватила нож и бросилась на него. Его глаза сверкнули от моей внезапной смелости. Он был слишком громоздким, чтобы среагировать на мои быстрые движения. Я легко уклонилась и увернулась от его попытки ударить меня в грудь. Моя нога поддела его, и он упал навзничь. Он захрипел от удара. Без колебаний я уселась на его живот, ударила по челюсти и приставила острую сторону лезвия к его покрытой щетиной шее.

Карие глаза Джефферсона расширились, и он побледнел. Я усмехнулась ему и наклонилась ближе, сладко прошептав: — О, Джобс, ты заставляешь меня чувствовать себя плохо из-за этого.

Его ноздри раздулись, и он открыл рот, чтобы выдать какую-то глупость, которую я не собиралась слушать. Я усилила давление ножа на его кожу, пока кровь не показалась на лезвии, и он не затих.

— Достаточно, Банни. Кольт, ты следующий, — монотонно приказывает Эрен, но я заметила блеск в его глазах, когда он посмотрел на меня. Огонь, который подстегнул меня. Хорошая работа. Я практически услышала, как он это говорит.

Йен шагнул на ринг, и я в который раз показала, на что способна. То же самое произошло с Харрисоном и Питом. Я видела в их холодных взглядах, что они поняли: до сих пор я играла с ними в поддавки, скрывая свои истинные возможности.

— От Риøт, как от ебучей змеи, ничего хорошего не жди, — громко бросил Пит, чтобы я услышала. Он воспринял поражение