— Спасибо, Маш, — произносит Аня с еле заметной улыбкой. — И прости, что ошибалась в тебе.

О нет, только не слова раскаяния! Ни к чему эти сантименты, лучше сразу перейти к делу, пока чувство вины не сожрало меня с потрохами, запив большим капучино и закусив новым десертом. Пожалуйста, Безухова, начинай уже свою исповедь!

— Приготовься, это будет долго, — она делает большой глоток кофе и ставит кружку на блюдце.

— Я никуда не спешу.

Долгий и пламенный рассказ начинается с момента знакомства Ани с Три Эс. Чуть больше года назад, на новогоднем корпоративе (и почему я не удивляюсь?) Степанов весь вечер не спускал с нее глаз, а по окончании праздника даже предложил подвезти до дома. Неизбалованная мужским вниманием и, как результат, не имеющая достаточного опыта в сердечных делах, Аня согласилась. Еще бы! Такой мужчина! Он всего лишь хотел помочь, думала она. Как бы не так! Этот ловелас знал наперед, чем все закончится, поэтому и уселся за руль сам, отпустив водителя. Степанов был так обходителен, так восхитителен, так романтичен, что она без задней мысли (ну и дура же!) пригласила его на чашечку чая, коей все и обошлось. Поняв, что перед ним редкий фрукт, Три Эс не стал форсировать события, попил чай с вафлями и убрался восвояси.

Но отступать он не собирался, и далее последовал продолжительный период ухаживания: цветы, рестораны, подарки и даже поездка в Венецию, где все и произошло — Аня растаяла и отдалась на большой кровати в люксе роскошного отеля. И все бы ничего, вот только Степанов был женат.

— Поздравляю, — с сарказмом произношу я, наплевав на данное себе обещание изображать человечность. — Ты стала наложницей в гареме!

— В гареме? — Аня округляет глаза.

— Ты не знаешь, что у него интрижка с Токаревой?

— Это не так. Вера — его дочка.

Я чуть не поперхнулась кофе. Дочка? Я была лучшего мнения об умственных способностях Безуховой. Как можно поверить в подобный бред? Ведь все тетечки в бухгалтерии знают, что Вера не любит цифры, а цифры — не любят ее, поэтому Вере приходится любить Семена Степановича.

— Сема встречался с ее матерью еще в институте. И узнал, что у него есть взрослая дочь только семь лет назад.

— Это он тебе сказал? — с недоверием кошусь на Аню.

— Да, — отвечает она и в преддверии следующего вопроса сразу же добавляет, что тест на ДНК дал положительный результат.

Что-то тетечки из бухгалтерии все-таки упустили. Вере приходится любить Семена Степановича, потому что только родительская забота, вызванная положительным результатом теста на ДНК, может нивелировать ее нелюбовь к цифрам.

— Но жена-то у него все равно есть! — не унимаюсь я. — Ты теряешь время.

И тогда я слышу продолжение истории. Оказывается, в семье у главбуха все не так гладко, как кажется. Жена, неизменно сопровождавшая его на выездных мероприятиях, уже пять лет крутит роман с инструктором по фитнесу (как банально!). Не разводился Степанов исключительно из-за маленьких тогда детей. И вот, в этом году его младшая дочь оканчивает школу и уезжает учиться во Францию. Поэтому адвокат уже готовит проект мирового соглашения, по которому Три Эс за треть всего совместно нажитого наконец-то обретет долгожданную свободу. Отличный сюжет для латиноамериканской мыльной оперы!

— Теперь понятно, — достаю из пачки сигарету и закуриваю. — И все-таки советую тебе быть осторожнее.

— Да, я знаю. Спасибо, Маш.

После вчерашних откровений Ани я иначе реагирую на главбуха: если раньше я практически его не замечала, то теперь наблюдаю за его поведением и анализирую сказанное им, сохраняя при этом беспристрастный вид. Степанов тоже держится молодцом и ведет себя так, словно ничего и не произошло.

На совещании у Петровича все, как обычно: Орел критикует Рябинова из-за неразберихи в розничном блоке, Рябинов сваливает вину на Ложкина (третьего зама Петровича, курирующего департамент клиентского обслуживания (call-центр и управление медицинского страхования) и департамент сопровождения бизнеса (кадры, канцелярия, архив, хозяйственники, маркетологи)), который не может обеспечить конвейер розничных продавцов. Доведенный до предела Рябинов даже отпускает пару комментариев в адрес Орла, который не может обеспечить более тщательную проверку брокеров[4]. Петрович сидит во главе стола и плутовски улыбается: его явно забавляет стычка между замами. Вмешивается он, только когда Орел в своей любимой манере переходит на личности.

— Успокойтесь, Петр Юрьевич, — все с той же улыбкой на лице произносит генеральный. — Уверен, что Виктор Павлович вас понял и обязательно распорядится о наведении порядка в рознице. Правда, Виктор?

Мне становится жалко Витю, потому что задача явно ему не по силам. Он еще полтора года назад яростно сопротивлялся розничному проекту, навязываемому генеральным. Он ссылался на высокую убыточность, на низкие сборы, на воровство, процветающее среди розничных продавцов. Витя честно признался в отсутствии опыта в розничном страховании и предложил создать департамент под руководством кого-либо из замов либо советников, но Петрович был неумолим.

Розница грянула, как гром среди ясного неба. Мальчики в узких штанах (именно штанах, но никак не брюках!), шаркающие нечищеными ботинками по коридорам офиса; девочки в коротких (до неприличия) юбках, делающие в слове «звонишь» ударение на букву «О»; а во главе всего этого великолепия — двое из ларца: Палкин Леша и Котиков Максим. Палкин до прихода в нашу компанию на должность начальника управления продаж через посредников славился работой в каком-то сомнительном брокере на позиции заместителя генерального директора. Очевидно, он был глуховат, потому что разговаривал исключительно криком. Очевидно, он был слеповат, потому что ходил исключительно в лоснящемся костюме, и в рубашках не первой свежести с грязными воротниками, по причине чего от него исходил соответствующий запашок. Руководитель из него был никакой, ровно, как и специалист, и уж тем более — как продавец. План они не выполняли даже на семьдесят процентов, но Палкин был падок до лести, а его сотрудники ставили подхалимство выше выполнения должностных обязанностей. Лешик и сам умело стелился перед Ложкиным (ибо перед Рябиновым расстелиться не получилось), так что об увольнении не могло быть и речи. Котиков Максим, начальник управления прямых продаж, был точной копией Владимира Ильича Ленина (его так и называли), и даже картавил, что, несомненно, усиливало сходство с основателем Советского государства. Его управление худо-бедно выполняло план, но вот только состав менялся каждые три месяца: кто-то проворовался и был выдворен службой безопасности, кто-то увольнялся сам из-за нежелания быть пушечным мясом, кого-то увольняли ввиду несоответствия занимаемой позиции.