Гришин этот даже обрадовался, что свидетель сам к нему в руки пришёл. Задал несколько вопросов наводящих и потом втиснул тот основной. Бумажки какие-то мы с Владом подписали. Теперь, если полиция к тебе и будет приставать, то только с просьбой подтвердить, как тебе было плоховато тем утром. Кстати, когда ты уж успела хлопнуть вина? Выпила вечером?

– Вечером. Ночью. Неважно, – заёрзала на месте я. – Подожди, Наташ, но как же такое вообще могло случиться?

– Что? – не поняла соседка.

– То, что какой-то левый гриб мы с Артёмом пропустили. Я лично в себе на сто процентов уверена. Я бы никогда, слышишь, никогда! Ты не представляешь, какая я в этом деле страшная зануда.

– Да ты не только в этом, – буркнула недовольно себе под нос Наташа. – Но даже если и так. Ну, значит, это сам Артём. Подумаешь, пропустить в одном из пакетов парочку сереньких шляпок.

– Подожди, Наташа! – почти крикнула я. – Снова не сходится. Ведь Артём не употребляет алкоголь! Совсем!

– Вот! – замахала на меня руками соседка. – Перебила меня, я и не рассказала. Я как раз вошла в кабинет, когда примерно это же самое вопил наш Владик, а лейтенант ему бубнил что-то про частные случаи, иные вещества и реакции организма. В общем, как я поняла, во всём они там разобрались, и даже «пол-литра» не потребовалось. Ни им, ни нашему бедному Артёму.

Я помолчала, переваривая полученную от Наташи информацию. С одной стороны, глубоко внутри я была очень благодарна и Владу, и Нате, что они избавили меня от необходимости объясняться перед полицией. Но с другой – неясная досада поселилась в моей душе. По всему получается, я имею, пусть и косвенное, отношение к гибели Артёма.

Разве это возможно? Моя досада никак не желала уступать место чувству вины или даже лёгкой светлой грусти. Нет, это совершенно исключено! Я решила как следует обдумать эту тему, оказавшись в одиночестве. А пока уточнила:

– Значит, как я понимаю, лейтенант решил не открывать уголовного дела?

– Совершенно верно, – кивнула Ната. – И он наверняка уже укатил восвояси, если только Альбина не уговорила его остаться на столовский ужин.

Потянувшись к мини-холодильнику, приятельница достала из него бутылку белого вина и принялась привычно отдирать от неё бумажную этикетку.

– Посему предлагаю немедленно помянуть несчастного парня, – без тени грусти в голосе сказала Наташа. – Подлые грибы, Любочка, смею предположить, из тебя уже давно вышли естественным путём, и неприятные симптомы тебе больше не грозят.

Я поморщилась и прислушалась к себе. Со вчерашнего вечера организм вроде вёл себя прилично. Пожалуй, полбокала сухого белого перед ужином мне не повредит, решила я.

– Ай! – взвизгнула неожиданно Наташа, схватившись за руку. – Чёртов штопор!

И на белом клеевом фоне, оставшемся от этикетки, только что написанные маркером слова «За новую жизнь» оказались украшены каплями свежей алой крови.

Глава 10

Ужин того же дня ознаменовался очередным визитом к нашему столику дражайшей Клары Эдуардовны и её, судя по всему, чуть более молчаливой подруги. Собака, торчавшая из сиреневой сумки, уже взирала на меня вполне ласково, почти как на родную.

– Боже мой, девочки! – завела Клара Эдуардовна. – Какие же вы, оказывается, шутницы!

Мы с Наташей осторожно переглянулись.

– Так разыграть меня, ну так разыграть, – без тени проявляемой накануне столь активно скорби веселилась бабуля. – Я сегодня переписывалась с твоей матушкой, Люба. Вот она-то мне всё и объяснила. Ах, озорницы!

Мы с Наташей снова переглянулись, уже более обречённо, и постарались изобразить для дам приветливые виноватые улыбки.

– Светлана Аркадьевна, – продолжала верещать университетская сплетница. – Вы знаете, у меня возникла одна прекрасная идея. Раз уж всё так замечательно прояснилось и наша Любочка совсем не в трауре, то предлагаю подружить её с Лёнечкой. Мне кажется, они вполне могут составить чудесную пару.

Я похолодела, а Наташа под столом тихонько наступила мне на ногу, очевидно, с целью оказания посильной моральной поддержки. От одной мысли о перспективе терпеть весь остаток отпуска на турбазе общество малосимпатичного нудного субъекта, да ещё и регулярно дополняемое тесным общением с двумя этими дамочками, мой мозг вскипел и взбунтовался. Из головы мигом улетучилась и моя недавняя досада, и все планы по тщательному обдумыванию наедине с собой обстоятельств печального происшествия с Артёмом, и полбокала сухого белого, выпитого в его память.

Пока пожилые дамы чирикали между собой, обсуждая детали столь гениальной идеи, а я лихорадочно соображала, как бы повежливее отказаться от такого заманчивого предложения Клары Эдуардовны, Леонид уже материализовался, будто из воздуха, и предстал пред нашими очами. Очевидно, он был заготовлен дамами заранее, где-то неподалёку, на манер рояля в кустах.

– Добрый вечер, – отчаянно картавя, произнёс мужичок, шаркая ножкой. – Не правда ли, чудесная стоит погода?

– Да, ммм… ничего, – только и смогла ответить я и покосилась на Наташу.

Та, с очень весёлыми после порции вина глазами, сидела, на удивление, молча. Однако по её плотно сжатым губам и принявшемуся стремительно розоветь лицу я поняла, что давалось это ей весьма непросто.

– Ну вот и славно, – погладила меня по плечу Светлана Аркадьевна. – Вот и Лёнечке нашлась здесь компания по возрасту.

Наташа ещё сильнее сжала губы, превратив их в тонкую ниточку, а её лицо приобрело теперь почти малиновый оттенок.

– Лёнечка, предлагаю оставить сейчас девочек, они ещё даже поесть не успели, – увещевала сына Светлана Аркадьевна. – А после ужина приглашаем вас всех к нам на открытую веранду на партию в карты.

Исключительно из желания избавиться от этой компании до того момента, как Наташа лопнет от смеха, я поспешно закивала. Взрыв хохота моей соседки прогремел, к счастью, уже после того, как троица вышла из помещения столовой.

– А-а-а, – завывала приятельница, держась руками за живот. – Ты слышала? Этому лысому задохлику, получается, всего немногим больше тридцатника! Немудрено, что мамаша никак не может пристроить его какой-нибудь девахе. Он же выглядит и одевается как пенсионер!

– Да уж, никогда бы не подумала, что он почти наш ровесник, – согласилась я. – Только что нам теперь с ним делать прикажешь, с таким-то сокровищем?

– Не нам, – снова захохотала приятельница. – Не нам, а тебе! Тебя же, судя по всему, избрали ему в невесты.

– Дёрнул же мою маму чёрт за язык сказать, что про любовника мы пошутили, – простонала я. – Легче было бы ещё пару раз соболезнования про Артёма от них выслушать, чем такое. Как вот теперь отбиваться от их приглашений? Не отстанут ведь.

– Да, а зачем отказываться? – подмигнула мне Наташа и сунула в рот кусок запечённой курицы, отчего остаток её речи вышел