Локк отмахивается от неё, как от надоедливой мухи, пока я спокойно скольжу руками по его груди, и всматривается в моё лицо, касаясь скулы. Жест какой-то ласковый и интимный. Ощущаю боль, понимая, что кожа рассечена.

- Юст, - не спрашивает, а утверждает Локк, и я вижу краем глаза, как ещё больше исходит злобой лицо фейри. Она напрягается, понимая, что от моего ответа зависит многое.

Сперва ей не нравилось, что муж Эдель – Ульбиг, и она желала заполучить его. Теперь она пытается делить со мной расположение орка.

- Нет, - качаю головой, настраиваясь на магические потоки. Лютеция в любом случае расскажет обо мне всё, что ей заблагорассудится. Нам не быть подругами или хорошими знакомыми. Она доказала это, размахивая палкой у моего лица. – Не Юст. Она, - поднимаю глаза на Орху, которая испуганно косится в сторону Локка. Теперь посмотрим, кто кого.

Визуал дикого тана и чёрного дурмана

И снова хочу поделиться визуалами, по сложившейся традиции. На сей раз перед нами цветы, сочетание которые даёт необычный для нашего мира эффект - выход из собственного тела. Конечно же, с возвращением обратно. Ибо иначе тут сгодится любой яд.

Итак, перед вами Чёрный дурман. Очень запашистый цветок, который привлекает не только насекомых, но и животных, которые зачастую становятся жертвами аромата. Несколько вдохов заставляют сознание отключиться.

Второй ингредиент для порошка. Дикий тан. Вступая в реакцию с первым, способен дать употребившему возможность выхода из тела. Главное, не переборщить с дозировкой

Глава 27

Не быть мне палачом.

Как только Локк хватает за запястье Лютецию, бросая на пол одним резким движением, я отчасти жалею о том, что сказала. Потому что просто не выношу насилия.

Передо мной на коленях подстилка генерала. На грязном полу со сверкающими от гнева глазами, и вряд ли её душа чище окружающей нас бедности.

- Хочешь поквитаться? – всматривается Локк в моё лицо, только мне не нужно подобное правосудие. Я привыкла к законам, которые соблюдаются в нашем обществе. Здесь, среди диких напуганных поселенцев, огромных злых орков, для которых убить равносильно отрезать ломоть хлеба, нужно быть другой. Но я не готова, я просто не могу в одночасье перейти от врача Клинической больницы им. Серова к жаждущей крови эйре, или какие регалии имеет Эдель?

Одно движение рукой, и позади вырастает Краг, протягивающий мне кинжал. Я спасаю людей, а не приговариваю их к смерти! И беру нож лишь для того, чтобы спасать жизни.

Даже после всего, что она мне сделала, я не готова устраивать здесь резню. А вот Эдель другого мнения.

Ощущаю борьбу внутри себя, совсем как тогда, когда она чуть не задушила Элиану. И вот теперь тянется моей рукой, которая, по правде, принадлежит ей, к рукоятке. Наверное, в такие моменты сильная ненависть способна передавать ей право голоса, и в мою ладонь ложится увесистое холодное оружие. Пальцы сжимаются вокруг деревянного основания, отполированного не одним касанием воина, и я сражаюсь с собой, но клинок медленно и уверенно направляется в сторону Лютеции.

«Ты не дала мне убить её приплод, но теперь будет по-моему».

В глазах фейри испуг. Она не для того шла на соглашение с орками, выцарапывая свою жизнь, чтобы её убила настоящая жена любовница - эйра Ринальд вдали от дома. И кто знает, что станет с её телом, потому что она явно не среди тех, кто хотя бы похоронит по достоинству.

- Ты можешь убить её, - спокойно произносит Локк, наблюдая, что будет дальше. Будто сейчас он пытается посвятить меня в своё воинство. А я вынуждена доказать, что способна на хладнокровное убийство.

«Смерть», - воодушевляет сама себя Эдель, и я отчасти понимаю ту, у кого Лютеция забрала всё. Именно из-за неё теперь Эдель вынуждена делить своё тело с моей душой, пытаться выжить в негостеприимных землях, спасаться бегством. Если бы её любил муж, он бы спрятал жену подальше от нашествия, а не устроил под носом у одного из отрядов нападавших.

У всего есть цена. Только я не стану участвовать в казни.

Обхватываю левой рукой правое запястье, а потом разжимаю пальцы, и кинжал со звоном падает к моим ногам, прорезая ткань подола. Платье не спасти. Выглядит странно, будто я борюсь сама с собой, только иного выхода не было.

- Это спазм, - пытаюсь объяснить Локку, который с удивлением меня рассматривает, и замечаю краем глаза движение, не сразу соображая, что клинок теперь в руках моей потенциальной жертвы.

Лютеция не такая неуверенная. Она точно знает, чего хочет.

Схватив орудие, она делает выпад в мою сторону, целясь в грудь, но я механически закрываю ребра рукой, и лезвие пропарывает мою кожу, почти добираясь до кости. В ту же секунду Краг мощным ударом отбрасывает фейри в сторону, испуганно смотря на своего нэра. Оцениваю своё предплечье, и платье тут же заливает тёмная жидкость. Если сейчас же не остановить кровь, то я просто умру от потери. Полагаться нельзя ни на кого, кроме себя, и пока Эдель костерит меня на чём свет стоит, озираюсь в поисках того, что может послужить жгутом.

- Выведи её отсюда, - рычит Локк, поднимаясь с места. В который раз из-за меня, чтобы помочь. Хотя при первом нашем знакомстве он не был таким заботливым.

Наклоняется к моему подолу и дёргает кусок ткани, отрывая ленту. Знает, что делать? Удивлённо смотрю, как он умело накладывает жгут на место выше ранения, а потом внимательно осматривает порез.

Пытаюсь шевелить пальцами, понимая, что пошло онемение. При хорошем раскладе надо восстановить артерию, сшить мышцы, фасции и кожу. Только операционного стола с хирургами не наблюдаю.

«Добилась своего?» - рычит на меня Эдель. – «Ты щадишь всех, но меня никто щадить не станет. Это волчий край. Каждый за себя. И я намерена выжить. А теперь…»

- Тебе надо лечь, - бурчит Локк, и я понимаю, что у меня начинает кружиться голова. И от потраченных усилий, и от потери крови. Он прав. Какой-то орк бросает тут же грязный тюфяк, приглашая на кровать, пока я держу левой рукой разъехавшуюся кожу.

-