этому Дракону с должной жестокостью. А что выходит из всего такого бахвальства? Кого еще можно обидеть, кроме как бедную, несчастную, обманутую женщину?

Во имя Божие, да, это так. Ибо когда он совершил свою дерзость, женщина приходит в отчаянье и говорит сама себе, что не будет единственной обманутой. Нет, она пойдет к другой женщине и поможет соблазнить ее, а та женщина тоже так поступит с третьей, третья — с четвертой, четвертая — с пятой и так далее. В конце концов останется не много женщин, которые не были бы обмануты — одна при помощи другой. Это ясно из действий охотников за Дикими Птицами. Когда они изловят одну в западню, то ее используют как приманку, а другие Птицы приходят к ней и попадают в ловушку. А все это происходит из-за того чертова Дракона, который и есть причина, что женщин сбивают с пути истинного.

Вторая вещь, которой нужно опасаться, эта чертова Хищная Птица, которая появляется нежданная и хоть кого напугает. Я говорю о попах, разубранных в любезности и приятные слова, так что ни одной даме или девице против них не устоять, а им только того и надо. Я, конечно, хвалю их за сладкоречие. В попы производят из самых приятных людей и из самых коварных. Невинных они берут на испуг. Почему я зову их Хищными Птицами, и хорошо бы иметь от них оборону. О Боже, как же найти защиту от их злых умыслов? Можно обратиться к примеру Аспида, который сторожит бальзам. Я не вижу пока ничего более полезного. Ведь каждый, кто слушает попа, должен зачать через ухо, как вышеупомянутый Горностай. Но такое зачатие хуже любого другого, ибо от него не рожают ртом, но впоследствии погибают, как Дракон, о котором уже говорилось. Каждый, кто хочет так поступать, наверное, доверяет попам словно Киту. Кит — это очень большая рыба, и я понимаю, что те, кто плавает по морям, могут принять ее за островок. Усталые, изнуренные, они бывают обуреваемы желанием покоя и отдыха и, видя Кита, верят невозможному. Они высаживаются и думают, что могут сделать нечто Киту неприемлемое. И Кит ныряет в бездну моря, топя всех, кто ему доверился. Но самого Кита можно убить, ибо до того как ранен, он лежит неподвижно, но потом соленая вода проникает ему в мясо и заставляет выплыть к берегу, где его в этом случае и ловят. Я могу сказать то же самое о женщинах, которые думают, что некоторые скромные в своих обычаях попы, по-видимому, заслуживают полного доверия. А потому эти дамы полагаются на их слово и наслаждаются, пока обоих не застанут и не опозорят совершенно. Ибо поп в нашей Святой Церкви теряет источник дохода, а та девушка могла ведь найти благородного рыцаря, который принес бы ей побольше чести и счастья, чем поп, не обладающий сколько-нибудь завидным состоянием. Что же, мой милый повелитель, Вы посоветуете мне положиться на Сокола, который устремляется к намеченной жертве с расстояния в полверсты и наносит смертельный удар, а та ничего не подозревает?..

Ах, Лисанька, как же язык-то ты высунула! Не без веской причины, я думаю. Я уверена, не будь Лиса голодна, ее язык не висел бы наружу, как мне о том пришлось слыхать. Ей-Богу, мой повелитель, я думаю, и Вы не сказали бы всех Ваших слов, не будь на то причины. По-видимому, Ваш голод должен быть удовлетворен — или мною, или какой-то другой дамой. Но верх низости изображать болезнь или смерть всего лишь по причине озноба. И, конечно, нельзя поверить, что тут что-то еще, а не простой озноб.

Я гляжу на Стервятника, который, довелось мне слышать, находит труп на расстоянии в день лёту, хоть он и не голоден. Так вот, я думаю, у Вас та же природа, что и у Стервятника. Ведь Вы общаетесь со многими, а они — с Вами, и Вы слышали, как обо мне толковали в разговорах, а я разговоры люблю, равно и образованную публику. Потому Вы, я уверена, пришли ко мне сперва, дабы выяснить, что я такое и можно ли получить от меня удовольствие.

И я не думаю, как уже говорила вначале, что лишь из любезности Бог не хотел создать нас из низшего вещества в сравнении с мужчинами, но Он сотворил нас прямо из тела мужа, так как желает, чтобы мужчины нас любили, а мы, в свою очередь, им служили. Так вот, мой повелитель, действительно я верю, что Вы увидели во мне кое-какую благосклонность, и Вам приятно было говорить то, что я слышала. А причина, по которой, я полагаю, Вы всё это говорили, заключается в том, что Вы хотите, чтобы я оборонялась от дурных людей. Поскольку же я слыхала от Вас, что нельзя заранее знать, кто хорош — кто плох, необходимо быть против всех на страже. Так я и буду поступать, пока, согласно разуму, милосердие не сядет на свое седалище. По-моему, если кто-то чего-нибудь не хочет, можно найти много поводов для отказа. Удовлетворимся этим ради взаимного понимания.

493. Джеймс Джойс. УЭЙК ФИННЕГАНОВ

(Опыты отрывочного переложения российскою азбукой)

ОТ ТОГО, КТО ЭТО ИСПОЛНИЛ

Нижеследующее предприятие было затеяно с единственной внешней целью: открыть для наших молодых сочинителей достигнутые на Западе возможности, далеко превосходящие всё известное в России. Работа длилась пять лет. Переложению подверглись около сорока страниц из имеющихся шестисот с лишним. Чувствительную помощь можно было получить из «Аннотаций к Финнеганову Уэйку» (Roland McHugh. Annotations to Finnegans Wake. The John Hopkins University Press, 1991). В этих Аннотациях имеются ссылки на примерно шестьдесят языков и жаргонов, которые употреблял Джойс. Встал вопрос о путях передачи, и он был решен не одинаково в разных частях. Именно поэтому пришлось отказаться от обычного термина «перевод» и заменить его более широким «переложением». Об остальном пусть судит читатель.

бег реки мимо Евы с Адамом, от берой излучины до изгиба залива просторным пространством возратных течений приносит нас вспять к замку Хаут и его окрестностям.

Сэр Тристрам с виолой д’аморе из-за ближнего моря прибыл назад пассажиром транспорта Северной Арморики на эту сторону изрезанного перешейка в Европу Малую, дабы самолично вести пенисолированную войну на полуострове: не то чтобы возмышенные горы у потока Окони раздувались до прожорливых горджиев графства Лоренс, а те всё время в тисме дублинировали вдвое: не то чтобы глас огня вздувал миш