Итак, желтая спальня превратилась в главную гостевую комнату в доме, и Стэси взялась за свою. Первым делом она отправилась в Беомстер на автобусе — поскольку машины у них не имелось, а местный автобус ходил несколько раз в день — и в мебельном салоне выбрала несколько вещей, чтобы заменить ими старые у себя в комнате. Кровать под балдахином она решила оставить, так как она оказалась удобной и ее украшала красивая резьба, но Стэси поменяла ткань на балдахине, сменила покрывало и повесила другие шторы на окна, купила новый ковер взамен протертого старого. Огромный уродливый шкаф уступил место приглянувшемуся Стэси изящному комоду из орехового дерева. Она была крайне осторожна в своих расходах и не тратила больше, чем считала необходимым для своего скромного комфорта. И когда все новые вещи были доставлены и расставлены по своим местам в ее комнате, она пригласила мисс Фонтан полюбоваться на перемены. Но мисс Фонтан, мельком взглянув на обновленную комнату, не выразила ни малейшего одобрения.

Новый ковер не помешал бы и в столовой, и она решила, что скажет об этом Мартину, когда он приедет; нужны и новые занавеси на глубокие окна — если он одобрит. В конце концов, если он хочет принимать здесь гостей, его дом должен выглядеть соответствующим образом, а поскольку дом так долго находился в заброшенном состоянии, то требуется, как следует поработать, чтобы он понравился и гостям, особенно таким привередливым, как Вера Хант!

Мартин приехал очень усталым, после долгой дороги из Лондона. К тому же он провел напряженные недели, и когда он устало опустился в глубокое кресло, она поспешила налить ему в стакан темный шерри — она запомнила, что он не любит сухой шерри.

Глядя на нее, он сказал:

— Нам стоит обсудить вопрос о покупке дома поближе к Лондону! Когда-нибудь мы продадим этот.

Стэси подняла на него глаза и, держа стакан с шерри в руке, придвинулась ближе. К ее радости, мисс Фонтан еще не появилась. Он вытянулся в кресле, полностью расслабляясь, и она заметила, что в уголках его рта собрались усталые складки.

— Но ты… Мне казалось, тебе нравится этот дом, — сказала она. — Иначе, зачем ты сохранял его за собой все эти годы?

— Я даже затрудняюсь ответить, — сказал он, обводя глазами комнату и отмечая про себя куда более тщательнее отполированную мебель и большую вазу с темно-красными розами на тяжелом дубовом столе. И картины, и зеркала — все просто сверкало. А рядом с его креслом стоял маленький столик с сигаретами и спичками и заботливо пододвинутой пепельницей.

Он перевел взгляд на нее и неожиданно улыбнулся.

— Ты славно потрудилась, я вижу, — сказал он. — Да и выглядишь куда лучше прежнего. Если у тебя и были схватки с Джейн, то ты выиграла первый раунд.

Тут в комнату вошла сама мисс Фонтан и слегка поклонилась ему. У зажженного после чая камина дремала растянувшаяся во всю длину Тэсса. Поэтому Джейн пришлось обойти ее, чтобы сесть в свое привычное кресло у маленького столика, на котором лежал ее мешочек с вязаньем. Обиженное выражение лица мисс Фонтан красноречиво свидетельствовало, насколько она не одобряет присутствие в доме собаки.

После обеда Стэси повела Мартина в гостиную, чтобы он и там оценил ее старания. Все в комнате выглядело безупречно, а раздвинутые занавеси на окнах впускали внутрь мягкий вечерний свет. На крышке пианино лежали ноты, а в камине горел огонь.

— Я подумала, может, ты захочешь посидеть здесь после обеда вместо библиотеки, — застенчиво сказала она, поднимая на него глаза. — Эта комната такая красивая.

— Правда?

Он осмотрелся вокруг, как бы не узнавая ее, и Стэси, чье сердце и без того было готово выпрыгнуть из груди после его приезда, заметила, как его глаза остановились на освещенном лучами вечернего солнца портрете Фенеллы. Он долго смотрел на него, пока карие капризные глаза не ответили ему дразнящим, насмешливым взглядом — или, может, это показалось Стэси. Она понимала, что это всего лишь ее разыгравшееся воображение… А впрочем, глаза могли сказать: «Теперь я тебя отпускаю, ты мне больше не нужен!» Стэси едва не задохнулась, в груди у нее все занемело от боли, она боялась даже пошевелиться. Наконец Мартин отвел взгляд от портрета и, глядя на пианино, как ни в чем не бывало сказал:

— Я вижу, кто-то недавно играл на нем. Это ты?

— Да, — кивнула она.

Он тяжело опустился в кресло.

— Тогда сыграй для меня, — попросил он. — Сыграй что-нибудь легкое и беззаботное, я не в том настроении, чтобы грустить.

Она послушно села за пианино, чувствуя, как в ее груди нарастает отчаяние, вызванное портретом Фенеллы. Ее сердце замерло от тоски — если ее портрет так действует на него, то какую же власть имела над ним эта женщина, когда была живой? Неужели он все еще тоскует по ней?

Он намеренно выбрал кресло стоящее спинкой к портрету, но Стэси казалось, что он ощущает портрет спиной. Эта мысль приводила ее в смятение. Последние лучи солнца мягким светом заливали похожее на нежный персик лицо Фенеллы, золотили ее пушистые волосы и подсвечивали ее чувственный, яркий рот. Он сидел, выпрямившись в кресле, в ожидании, когда она начнет играть, не зажигал даже сигареты, она находилась у него в руке, и он в задумчивости смотрел на нее.

Стэси начала играть быстрые мелодии из романтических оперетт, вальсы. Ничего сентиментального или наводящего грусть. По мере того, как она играла, уверенность овладевала ею, она наслаждалась прикосновениями пальцев к гладким клавишам. От волшебных звуков на ее сердце сделалось необыкновенно легко, ее темная головка в пушистых локонах откинулась назад, а хрупкие плечи распрямились. Если бы она обернулась, то увидела бы, что ее игра заворожила его; он сидел, подавшись вперед, так и не закурив сигарету, и внимательно следил за ее гибкими, легко порхавшими по клавишам пальцами с розовыми ноготками, за изящными движениями ее тонких кистей. И когда она закончила играть, до него окончательно дошло, что прекрасны не только ее пальцы, но и вся она, а подаренное им простое свадебное кольцо изящно смотрится на ее безымянном пальце. Она необыкновенно прелестна в своем прозрачном сером платье, воздушным облаком опавшем вокруг ее стула.

— Это было просто чудесно! — воскликнул он, когда тонкие пальцы Стэси упокоились на ее коленях. — Я и не подозревал, что ты такая потрясающая пианистка!

От его похвалы она жарко вспыхнула.

— Я обожаю играть, — скромно сказала она.

— Тогда я рад, что у тебя есть пианино. По крайней мере, ты можешь развлекать себя в мое отсутствие.

Он не остался надолго. Он смог пробыть только одну ночь, что делало его визит ужасно коротким. И как только он уехал, Стэси уже принялась считать дни до следующего приезда Мартина. Так, в постоянном ожидании, и пролетели первые недели ее замужней жизни. Для нее они были словно сон, от которого она пробуждалась, когда приезжал Мартин и для нее начиналась настоящая жизнь. И всякий раз, как он уезжал, она возвращалась в свой сон.

Так продолжалось до тех пор, пока она, наконец, не познакомилась с ближайшими соседями. Однажды, когда дни уже стали заметно короче, а воздух наполнился запахами фруктов, опавшей листвы и последних, тщательно убранных, колосьев на ближайших полях, где-то около полудня она вместе с Тэссой возвращалась с длительной прогулки и увидела припаркованную у дверей «Двора Фонтанов» машину.