— Я в этом уверен, потому что тебе очень нравлюсь я.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что вы настолько похожи?

— Очень многие люди думали именно так. Но дело даже не вэтом, — внезапно посерьезнев, добавил Мэтт, — дело в том, что, кроме меня, уЗака никого нет. Я — единственный человек, которому он доверяет. Когда егоарестовали, все те, кто паразитировал на нем в течение многих лет, бежали отнего как от чумы и наслаждались его унижением. Были, правда, и другие люди,которые сохранили свою лояльность по отношению к нему до конца, даже послетого, как его осудили и посадили в тюрьму, но Зак сам вычеркнул их из своейжизни, отказавшись встречаться и отвечать на письма.

— Наверное, он просто очень тяжело переживал свой позор.

— Даже наверняка.

— Но кое в чем ты все-таки ошибаешься, — мягко добавилаМередит. — Ты не единственный человек в мире, на кого он может положиться. Унего есть еще по крайней мере один союзник.

— Кто?

— Джулия Мэтисон. Она любит его. Как ты думаешь, Зак виделсегодняшнюю пресс-конференцию?

— Сомневаюсь. Где бы он сейчас ни находился, это навернякаочень далеко отсюда. Надо быть круглым дураком, чтобы оставаться в Штатах послевсего, что произошло. А Зак далеко не дурак.

— Жаль. Мне бы очень хотелось, чтобы он услышал то, что онаговорила. Может быть, ему еще повезет и он узнает, что она пытается для негосделать.

— Заку никогда не везло в личной жизни.

— Мэтт, а как ты думаешь, он не мог влюбиться в ДжулиюМэтисон за то время, что они провели вместе?

— Нет, — твердо ответил Фаррел. — Во-первых, в то время егонаверняка беспокоили гораздо более насущные проблемы. А во-вторых… у Закасвоего рода иммунитет к женщинам. Он с удовольствием спит с ними, но чистопо-человечески совершенно не уважает, что абсолютно неудивительно, учитывая,какого рода женщины его всегда окружали. Когда он был просто популярнымактером, они липли к нему как мухи. Когда же стал знаменитым режиссером и романс ним превратился в заветную цель любой честолюбивой актрисы, они начали витьсявокруг него как стая красивых, грациозных и весьма алчных пираний. Так чтотеперь Зак абсолютно равнодушен к женским чарам. Честно говоря, единственныечеловеческие существа, по отношению к которым он испытывает истинную нежность,— это дети. Кстати, это была основная причина, по которой он женился на Рейчел.Она пообещала родить ему ребенка, но, естественно, не сдержала этого обещания,как, впрочем, и всех остальных. — Мэтт ненадолго задумался и еще раз решительнопокачал головой:

— Зак ни за что не влюбится в хорошенькую провинциальнуюшкольную учительницу — ни за несколько дней, ни за несколько месяцев.

Зажав в руке пачку журналов и газет, высокий человек шел попыльной дороге, ведущей из деревни к докам. Его силуэт четко вырисовывался нафоне заходящего солнца.

По дороге к пирсу он не перекинулся ни единым словом смногочисленными рыбаками, выгружающими из лодок дневной улов или занимающимисяпочинкой сетей. Они тоже не предприняли никаких попыток заговорить с ним, нонесколько пар любопытных глаз внимательно наблюдали за незнакомцем, которыйнаправился к довольно большому, тринадцатиметровому судну со свежей ярко-синейнадписью «Джулия» на корме. Кроме надписи, которая была обязательна согласноморским законам, лодка не имела больше никаких опознавательных знаков. Внешнеона ничем не отличалась от тысяч других судов, бороздящих прибрежные воды вэтой части Южной Америки. Здесь были и суденышки рыболовов-любителей, и шхуныпотомственных рыбаков, покидавшие гавань задолго до рассвета и каждый вечервозвращавшиеся с уловом.

Хозяин «Джулии» практически ничем не выделялся средиокружающих. Вместо шортов и вязаных джемперов, которые обычно носиликапитаны-чужаки, он был одет в обычную для здешних мест одежду рыбака — белуюсвободную рубаху из грубой хлопчатобумажной ткани, брюки цвета хаки, туфли намягкой подошве и темную шапочку, натянутую почти до самых бровей. Загорелоелицо был покрыто четырехдневной щетиной и на первый взгляд ничем не отличалосьот лиц рыбаков. Но стоило присмотреться повнимательнее, как сразу становилосьзаметно, что его кожа огрубела гораздо меньше, чем у них, а его судно скорееоборудовано для дальнего путешествия, чем для рыбной ловли. Но присматриватьсяповнимательнее здесь, в большом оживленном порту, было особенно некому, и«Джулия» оставалась лишь одним из нескольких тысяч судов, которые заходилитуда. Причем многие из них везли далеко не легальные грузы.

Два рыбака со шхуны «Дьявол», стоящей по другую сторонупирса, внимательно наблюдали за тем, как владелец «Джулии» поднялся к себе наборт. Через несколько секунд там заурчал генератор, и в каюте зажегся свет.

— Он тратит уйму топлива, — заметил один из рыбаков. — Вчераэтот генератор работал добрых полночи. Что он там делает?

— Я как-то видел сквозь занавески, что он сидит за столом.Кажется, что-то читает или пишет.

Второй рыбак многозначительно посмотрел на пять антенн,торчащих над рубкой «Джулии».

— У него на этой посудине целая куча оборудования, включаярадар. Тем не менее он не рыбачит сам и не ищет клиентов, которые бы моглизафрахтовать его судно. Вчера я наблюдал, как судно бросило якорь неподалеку отострова Кэлвэри, но непохоже, чтобы он собирался ловить рыбу.

— Потому что он не рыбак, — его компаньон презрительнофыркнул. — И это судно не для фрахта.

— Думаешь, еще один контрабандист? Наркотики?

— А что же еще? — ответил первый рыбак, окончательно теряяинтерес к этой теме.

Не подозревая о том, что его присутствие вызвало стольпристальное внимание, Зак изучал разложенные на столе карты, продумывая курс,который ему лучше всего избрать на следующей неделе. В три часа ночи он наконецсобрал карты и откинулся на спинку кресла. Надо было хотя бы немного поспать,но Зак знал, что не сможет уснуть, несмотря на то, что очень устал. Всюпоследнюю неделю его мучила жестокая бессонница.

Благодаря связям Энрнко Сандини и миллиону долларов егопобег из Штатов прошел без единой накладки. В назначенное время в горах Колорадопоявился небольшой вертолет и приземлился в двухстах метрах от дома, наспециально оборудованной площадке. Одетый в лыжный костюм, с лыжами в руках и втемных очках, закрывавших большую часть лица, Зак поднялся на борт, и вертолетдоставил его на небольшую лыжную базу, находившуюся где-то в часе лета. Пилотне задавал никаких вопросов — постоянно имея дело с богатыми клиентами, онпривык к тому, что эти люди, владея собственными горами, предпочитают кататьсягде-нибудь в другом месте.