На стоянке рядом с базой Зака ждала машина, на которой ондоехал до небольшой взлетной полосы, расположенной ближе к югу, где его ждалчетырехмоторный частный самолет. В отличие от пилота вертолета, который ни очем не подозревал, кроме того, что должен был доставить очередного клиента содного места на другое, пилот самолета прекрасно знал, что делал. План полета,который он предъявлял каждый раз, когда самолет садился для дозаправки, не имелничего общего с их настоящим курсом. Они летели все дальше и дальше на юго-восток.

Вскоре после того как они покинули пределы СоединенныхШтатов, Зак заснул и проснулся только на очередной дозаправке. Но с тех самыхпор и до сегодняшнего дня почти совсем не спал.

Он встал, налил себе бокал бренди, надеясь, что хоть этопоможет ему уснуть, и прекрасно понимая, что его надежды тщетны. Затем Закперешел в малый салон, служивший одновременно гостиной и столовой, выключилосновной свет, оставив лишь небольшую медную настольную лампу. Все погрузилосьв полумрак, ярко освещенной оказалась лишь фотография Джулии, которую онвырезал из журнала недельной давности и вставил в небольшую рамку. Сначала Закдумал, что это ее выпускная фотография, но сегодня, рассмотрев повнимательнее,решил, что скорее всего Джулию сняли на какой-то торжественной вечеринке, можетбыть, даже на чьей-то свадьбе. На ней было надето скромное платье персиковогоцвета с единственным украшением — небольшой ниткой жемчуга вокруг шеи. Нобольше всего Заку нравилось на этой фотографии то, что Джулия была причесанаточно так же, как н в тот вечер, когда они назначили друг другу «свидание».

Понимая, что лишь напрасно истязает себя, и тем не менее нев силах остановиться, он взял фотографию со стола и, устроившись поудобнее, вочередной раз начал всматриваться в родные глаза. Проведя пальцем по ееулыбающимся губам, Зак невольно подумал, а улыбается ли она теперь, вернувшисьдомой? Он искренне надеялся, что да, но перед глазами упорно вставалонесчастное, искаженное от душевной боли лицо. Именно такой он видел Джулию в последнийраз после того, как жестоко посмеялся над ее любовью. Воспоминание об этомнеотступно преследовало его, не давая покоя ни днем, ни ночью. Впрочем, поводовдля беспокойства было больше чем достаточно — он очень боялся, что Джулиязабеременела, и мучился мыслью о том, что если это так, то ей предстоитнелегкая дилемма — либо аборт, либо позор и все «радости», сопряженные срождением ребенка вне брака в маленьком городке.

Допив бренди, Зак в очередной раз испытал непреодолимоежелание написать ей письмо. Он писал эти письма каждый день, хотя прекраснознал, что никогда их не отправит. И сейчас в очередной раз говорил себе, чтонеобходимо заставить себя прекратить это дурацкое занятие.

Он должен обязательно забыть ее, прежде чем окончательносойдет с ума…

Он должен хоть немного поспать… Все еще продолжая думать обэтом, Зак потянулся за ручкой и блокнотом.

Обычно в своих письмах он рассказывал ей о том, гденаходится, чем занимается. Иногда описывал детали, которые, по его мнению,могли заинтересовать ее, например, острова на горизонте или обычаи местныхрыбаков. Но сегодня у него было совсем другое настроение. Усталость и брендисделали свое дело, стократно усилив и без того почти невыносимые угрызениясовести. Если верить той американской газете, которую он купил сегодня утром вдеревне, Джулию, кроме всего, еще и подозревали в соучастии и содействии егопобегу. И внезапно ему пришло в голову, что ей может понадобиться адвокат,который оградит ее от травли со стороны ФБР. Ее могут обвинить в преступномсговоре с ним хотя бы для того, чтобы просто запугать и заставить признатьсядаже в том, чего не было на самом деле. В таком случае ей понадобится некакой-нибудь неотесанный, полуграмотный местный мужлан, а самый первоклассныйадвокат, настоящий ас. А для того, чтобы нанять такого адвоката, нужны деньги.И немалые. Все эти беспокойные мысли отодвигали на задний план чувствобезысходности и отчаяния, которое затуманивало его сознание с тех самых пор,как темно-синий «блейзер» скрылся за поворотом горной дороги. Теперь его мозгработал, рассматривая все возможные проблемы и продумывая наиболее оптимальныепути их решения.

Уже рассветало, когда он наконец снова откинулся на спинкустула, чувствуя себя невероятно уставшим и… побежденным. Побежденным потому,что он все-таки собирался отправить это письмо. Ему это было совершеннонеобходимо по двум причинам — во-первых, в нем он изложил плоды своих ночныхразмышлений над теми затруднительными ситуациями, в которых могла оказатьсяДжулия, но в основном он делал это для того, чтобы наконец рассказать ей освоих истинных чувствах. Теперь Зак был совершенно уверен в том, что правда несможет ранить Джулию сильнее, чем та жестокая ложь, на которую он обрек ееякобы для ее же блага. Это письмо будет первым и последним, но оно по крайнеймере поможет убрать горький осадок, оставшийся после того безобразного фарса, вкоторый он превратил их прощание.

Сквозь плотно задернутые шторы в каюту начал проникатьсолнечный свет, и Зак посмотрел на часы. Почту на этом острове забирали толькораз в неделю — утром в понедельник, а это значит, что у него не будет временипереписать свое сбивчивое, бессвязное письмо, тем более что ему еще необходимонаписать Мэтту и объяснить, чего он от него хочет.

— Подлетаем к Китону, мистер Фаррел, — сказал пилот, когдасамолет Мэтта вынырнул из-за туч и начал заходить на посадку, — Я сделаю лишнийкруг перед тем, как садиться, — просто чтобы проверить полосу и убедиться, чтоона в более-менее нормальном состоянии.

Мэтт потянулся вперед и нажал кнопку интеркома:

— Хорошо, Стив.

Взглянув на взволнованное лицо жены, он заговорил, стараясь,чтобы его слова прозвучали как можно убедительнее:

— В чем дело, Мередит? Мне казалось, что я уже объяснилтебе, что в передаче письма Джулии Мэтисон нет ничего нелегального. Полиции иФБР прекрасно известно, что я — доверенное лицо Бенедикта. Тем более что я ужепередал им конверт, в котором были адресованные мне инструкции. Правда, я недумаю, что это им поможет, — с улыбкой добавил он. — На конверте стоит почтовыйадрес Далласа, но я даю голову на отсечение, что он просто платит кому-то, ктоперекладывает его письма из одного конверта в другой, а потом уже отправляетмне.

Зная, что Мэтт все равно сделает то, что в данном случаесчитает нужным, Мередит постаралась скрыть свою крайнюю обеспокоенность испросила:

— Но зачем он это делает, если полностью тебе доверяет?

— Он это делает для того, чтобы я спокойно мог передаватьвластям любые конверты, которые получаю от него, не боясь выдать егоместонахождение. Он заботится о том, чтобы у нас с тобой ни в коем случае небыло никаких неприятностей. Так что, как видишь, до сих пор я строго следовалбукве закона.