Услышав о задумке с похоронами, Федор покорно кивнул и пообещал все сделать к утру.

— Чего откладывать! Сегодня и закопаю! — размышлял он.

— Я тебе помогу, — отозвался Шарль.

— Не надо, барин! Я сам с руками!

— Даже не спорь, Федор! Земля от дождя сырая ты до утра один не управишься.

— И то верно, барин!

— И не называй меня барином, Федор. У меня есть имя!

Мужчины пожали руки, после чего отправились искать место для захоронения.

— Надо подготовить старушку к последнему пути!

Ольга неуверенно кивнула. Ей вдруг стало невероятно стыдно за то, что она обделила вниманием доброго человека. То, что Наталья Дмитриевна приняла отраву не укладывалось в голове, молодая женщина думала об этом снова и снова. Ольга винила себя в ее смерти.

— Но, в конце концов, я ей продлила жизнь! — размышляла она, сидя возле кровати, на которой лежала бледная бездыханная женщина. Ее поселили в самую просторную комнату для прислуги: с большим окном, удобной кроватью. В ней был комод и кресло-качалка. Рассматривая заострившиеся черты лица, Ольга вспоминала их первую встречу, которая была немного странной. Наталья Дмитриевна оплакивала сына, закрывшись в темном старом доме, в котором не включала электричество. С появлением Ольги все преобразилось, в том числе и сама пожилая женщина, она снова почувствовала радость бытия и обрела смысл существования.

Ольга нанесла на ее щеки немного румян и, рассматривая спокойную маску смерти, задумалась о том, с какой легкостью люди разрушают свое будущее.

— Хорошо жить могут не все, некоторые люди созданы для страданий, — прошептала молодая женщина и расплакалась. Сердце ее сжалось от осознания того, что эта милая старушка станет кормом для червей, и никто никогда не узнает где ее могила.

— Чегой-то у нее щеки красные? — выдохнула напугавшаяся Акулина, заметив выступивший румянец. Когда-то ей рассказывали о живых мертвецах: люди, которые ушли из жизни оживали, чтобы передать что-то важное или завершить неоконченные дела. Чтобы успокоить впечатлительную служанку, Ольга показала коробочку с румянами, и губастая женщина выдохнула с облегчением.

— Жалеть надо живых, а не мертвых, — произнес Шарль, заметив слезы на лице возлюбленной.

— Ты похож на трубочиста! — произнесла она, пытаясь улыбнуться.

Мужчина был перепачкан грязью с ног до головы. Через мгновение в спальню вошел такой же чумазый Федор.

— Еще рога и копыта и вылитый черт! — отшутилась Акулина, разглядывая своего жениха.

Наталью Дмитриевну обернули простынею и вынесли из спальни. Ольга еще долго сидела неподвижно, она мысленно благодарила женщину за доброту и тепло. Ей стало невероятно одиноко в эту минуту. Почувствовав леденящее дыхание смерти, она представила, как это ужасно завершить свой путь в холодной земле. Женщина рассматривала свое пока еще молодое лицо в зеркале и думала о том, что ее ждет в ближайшем будущем. Необходимо было определиться, как действовать дальше: стать женой старика-барона и получить серьезные возможности, при этом вести двойную жизнь, тая в объятиях молодого Шарля, с которым ей было просто и комфортно. Или отказаться от идеи замужества и погрязнуть в обыденности, занимаясь мелким мошенничеством и так коротать время до гробовой доски, при этом все время бояться быть пойманной. А затем ругать себя за то, что не воспользовалась таким великолепным шансом, изменить свою жизнь всего лишь сказав «да» перед священником.

— Надо навестить барона фон Штейна, — произнесла Ольга негромко. — А потом я решу, как мне быть!

— Сожги эти портреты, — распорядилась Ольга, глядя на творения влюбленного художника.

— Все сжечь? — удивилась Акулина.

— Все.

— Жалко ведь! Вы тут как живая! — сетовала служанка, разглядывая красивое лицо своей хозяйки. Она искренне восхищалась умением создавать такую красоту с помощью красок и кисти. Сама Акулина даже линию не смогла бы прочертить идеально прямо. Ее родители считали художников бездельниками, для нее этот процесс был магией, таинством. Когда она была ребенком, ее рисовал один человек. Получилось похоже, но не так идеально, как на картинах Владимира.

— Один портрет оставь! — спохватилась Ольга.

— В белом платье? — уточнила служанка, выбирая самую красивую на ее взгляд картину. На ней молодая женщина стояла в полный рост и напоминала царственную невесту. Ольга не любила этот образ, потому что казалось себе слишком напыщенной, горделивой. Видимо Владимир ее видел и такой в том числе. Эти картины были написаны без участия самой Ольги. Она выбрала портрет, на котором была по пояс в пол-оборота. Аицо было безмятежно с легкой улыбкой, синее платье без излишков делало ее скромной и очень притягательной добропорядочной дамой.

— Шарль еще спит. Когда проснется, скажи ему, что я уехала в город. Федор отвезет меня к станции.

Служанка покорно кивнула.

— Как вы себя чувствуй, Алексей Михайлович? — уточнила она с приветливой улыбкой.

— Оленька, как же я счастлив, видеть тебя! — произнес барон слабым голосом. Он казался таким беззащитным и напоминал состарившегося ребенка.

— Мне лучше. И я мечтаю поскорее встать на ноги и отвести вас под венец, назвав своей женой. Без этого события моя жизнь потеряет смысл!

— Здесь совсем нечем дышать, — голос Ольги дрогнул. Она торопливо встала со стула, приставленного к ложе больного, и отошла к окну. Женщина открыла одну створку, чтобы немного проветрить комнату.

— Ваших слуг надо разогнать! — строго пробубнила она. — Неужели нельзя впустить немного свежего воздуха?!

— Оленька, вы чем-то обеспокоены? — спросил он тихо и немного виновато, при этом опасаясь услышать ответ. Барон чувствовал себя разваленной и скрипучей мебелью, которая терпеливо ждет, пока ее разберут на дрова. Конечно, он понимал, что рядом с таким мужчиной молодая красавица заскучает. Не говоря уже о потомстве, которого в семье фон Штейнов явно не будет. Ольга понимала его тоску, но обсуждать щепетильные моменты не была готова.

— Умер один человек, который мне был дорог… и я сама не своя в последнее время. Наша жизнь так хрупка, — произнес женский голос. — Я мучаюсь… У меня столько вопросов и я не нахожу ответов!

— Мы все в нескольких шагах от могил. Кто-то ближе, кто дальше… Один мой знакомый любил говорить: жизнь — это то, от чего умирают. Еще никому не удавалось перехитрить время.

— Перехитрить время, — улыбнулась Ольга, заметно оживившись. Подобную фразу она слышала совсем недавно и снова вспомнила про лекарство против старости, которое изобретательная мошенница решила изготовить самолично.

— У меня для вас подарок, Алексей Михайлович, — произнесла женщина, опомнившись и повеселев, она торопливо пересекла комнату, затем взяла свой портрет, оставленный возле двери у стены. — Я буду, в каком-то смысле рядом и если вам станет грустно, вы всегда можете со мной поговорить — в любое время дня и ночи. Поэтому до свадьбы довольствуйтесь моей молчаливостью, но зато потом — держитесь! У вас еще есть время отказаться от этого необдуманного поступка — женитьбы!