Не мог просто встать и уйти. Некуда.

Диваны в общей комнате были заняты, а на кухне спала Олеся. Можно было, конечно, поменяться с кем-то из парней и пустить их в свою спальню, а самому лечь в другом месте, но только одна мысль об этом вызывала неприятное жжение, словно серной кислотой обжигала и начинала разъедать ребра в том месте, где о них ударялось равномерно пульсирующее сердце…

Странные, абсолютно непривычные ощущения никак не давали заснуть, поэтому я, раздраженно вздохнув, перекатился на свой край кровати и быстро встал, но не удержался, остановился и посмотрел на девчонку, которая изо всех сил пыталась притвориться спящей. Глупая. Я же отчетливо видел, как она замерла, стараясь не дышать, и от этого нелепого фарса бесконтрольное бешенство во мне возросло в геометрического прогрессии, разрастаясь до стихийных масштабов разрушительного урагана.

Неслышно выругался и вышел, тихо прикрыв за собой дверь спальни.

Прошел на кухню и остановился, открыв холодильник, доставая оттуда бутылку минеральной воды. Открыл и, запрокинув голову, сделал два полных глотка, наслаждаясь холодной жидкостью, которая, хоть немного, остудила пыл моего раздражения, приглушив его до тлеющих углей, пусть временно…

Не услышал, как подошла, но сразу почувствовал, как моего обнаженного торса, со спины, коснулись женские раскрытые ладони, обвив меня, неспешно поглаживая напряженные кубики пресса, пальчиками очерчивая подрагивающие мышцы. Мгновенное узнавание и последующие за ним моментальное разочарование… Не она.

В этот раз, я не сбросил с себя настойчивые руки, позволяя Олесе прикасаться ко мне. Я хотел. Но не эту – ту, которая беспокойно ворочалась в моей постели, но, как мог, заглушал действующее на нервы желание предпочтения, усмиряя бунтующее тело, не желающее брать жалкую подделку взамен возбуждающего оригинала, который продолжал играть на моих рецепторах, воспаленных азартом охоты.

Сука!

Злость во не кипела, с ревом, густо стекая по венам, не находя выхода, словно закольцованная, поэтому я грубо перехватил навязчивую прохладную женскую ладонь, шарившую по кромке ткани моих домашних брюк, и, молча, повел Олесю за собой в сторону бани.

Зашел внутрь небольшого помещения парилки, быстро спустил штаны и наклонил ее голову, указывая ей на свои предпочтения. Она ловко обхватила стоящий член своими губами и упала на колени, позволяя мне все. Я никогда не был приторно ласков и заинтересованно внимателен к своим партнершам, поэтому намотал длинные волосы на свой кулак и сделал поступательное движение вперед, притягивая ее голову к своему паху, скользя между ее раскрытых полных губ.

Не увидел ее, но сразу почувствовал на своем теле взгляд, дергающий нервы, от желанной девчонки…

Поджал ягодицы, сделав очередной глубокий толчок в жадно принимающий влажный рот. С каждым выпадом по телу проходит высокочастотный ток непримиримого противоречия. Яйца сводит от сумасшедшего напряжения, но не от желания к той, что сейчас стоит передо мной на коленях, а от взгляда другой, недоступной, что пытливо следит за моими действиями, эмоционально задержав дыхание, закусывая манящие полные губы. Мне не нужно поворачиваться, чтобы увидеть это, потому, что я знаю, чувствую вибрирующим позвоночником ее неприкрытую заинтересованность, которая сводит меня с ума.

Резонирующее раздражение диссонирует с моим возбужденным телом, поэтому, я, не раздумывая, отталкиваю качественную подделку в сторону и, быстро натянув штаны, выхожу из бани, сворачивая за угол, прижимая к срубу любопытную девчонку за тонкую шею. Разгоряченно дергаю еще раз, с силой припечатывая ее хрупкое тело о деревянные доски и, поддавшись эмоциям, склоняюсь к ней, ловлю своим ртом ее возмущенный рваный полувздох.

А потом… наклоняюсь еще ближе и решительно впиваюсь в, привлекающие меня, раскрытые губы.

Неудовлетворенность сводит с ума.

От прикосновения к ней так больно, что пах скручивает, словно жгутом, с силой, выжимая из меня остатки самообладания. Только теперь, с ней, чувствую, что все так, как должно быть. Каждым взволнованным, перенапряженным нервом ощущаю ее податливость, легкое, совсем мимолетное, ответное движение женских губ, и я готов орать, запрокинув голову, нещадно раздирая горло от крайней степени своего первого головокружительного триумфа…

Вжимаюсь в ее послушное тело, до крайности возбужденным, членом. Пальцами медленно веду вверх по обнаженной ноге, поднимая кромку воздушного платья и, только сейчас, отчетливо понимаю, что до моей точки невозврата осталось совсем немного, лишь пару рваных вдохов, и пути назад уже не будет.

Ни для меня… ни для нее…

Только поэтому, с трудом сдерживаю суку-похоть, рвущуюся с поводка сдержанности, распарывающую землю у моих ног острыми когтями злости, и делаю решительный шаг назад.

– Ворочаешься так, что я уснуть не могу, – зло шиплю ей, стараясь, по возможности, глубоко ранить ее, но только словами.

Знаю, что легко, сейчас, могу поднять подол женского платья и с силой, рывком взять ее тело, не думая о ней. Изнывающим от нетерпения членом погрузиться до самого основания, резко, грубо, срывая с ее губ болезненные хрипы, но не хочу так… Не с ней.

– Ненавижу тебя так, что спать не могу, – отвечает мне и дергается в сторону, вырываясь из моих рук.

Отпускаю. Разворачиваюсь в след за ней и, с многозначительной улыбкой, слежу за тем, как убегает от меня по садовой дорожке, сверкая пятками…

Впервые я возбужден настолько, что тело от неудовлетворенности рвет на ошметки, но эта ноющая боль совсем не гасит огонь влечения, а только все больше распаляет его, посылая новую искру желания по спирали вниз, до самого паха. В агонии своей страсти даже не замечаю, просто чувствую, как вслед за мной из бани выходит Олеся и молча провожает меня вопросительным взглядом, который отвратительной кислотой ревности разъедает кожу на моих лопатках. Уходя в дом, я лишь веду плечами, брезгливо сбрасывая с себя навязчивое внимание, как глупость, не желая идти на поводу у надуманных женских обид.

Зайдя в свою спальню, я наблюдаю за хрупкой фигуркой упрямой девчонки, которая кутается в одеяло с головой, стараясь спрятаться от меня. С тихим, усталым вздохом хватаю подушку с кровати и кидаю ее на пол, укладываясь на спину. Ерзаю, пытаясь найти место на жестких деревянных досках и закрываю глаза. Не смотрю на нее, но чувствую, как она нерешительно «трогает» меня своим взглядом и едва сдерживаю победную улыбку…

Отлично понимаю, что с ней я ошибся и должен отпустить. Ее свобода больше не несет никакой угрозы для меня, поэтому удерживать девчонку дальше не имеет смысла, но, все мое тело упорно сопротивляется с принятым решением, заставляя меня бодрствовать. Слышу, что и она никак не может уснуть, наверняка, мысленно расчленяя меня. Ее откровенно нежелание и непокорность только подстегивает, поэтому я, с тихой усмешкой, поднимаюсь с пола и снова бросаю свою подушку на кровать, ложусь рядом с ней, притягивая изящную, закутанную в одеяло, фигурку к себе.