– Не ерзай, скоро приедем, – тихо шепчет мне на ухо.

Я слышу его неровное дыхание и вниз по моей шее бегут мурашки растерянности, стыдливо прячась под плотную ткань моей толстовки. Он наклоняется еще ближе и я чувствую неожиданное прикосновение к моей коже, в том месте, где большая по размеру ветровка немного сползла с надплечья, обнажив незначительный участок тела. Инстинктивно веду плечом, пытаясь сбросить навязчивые мысли, но только ближе прижимаюсь к его губам и снова дергаюсь вперед, пытаясь отсесть, а он едва слышно смеется…

– Не трогай, – зло шикаю на него я.

– Приехали, – громко объявляет Игорь и останавливает машину, заглушая двигатель. Мужчины, один за одним, быстро покидают салон и я тоже тянусь к автомобильной двери, делая попытку открыть ее, но Ветер останавливает меня, не разрешая выйти, продолжая крепко удерживать на своих коленях.

Я замираю, приходя в замешательство, до дрожи в коленях не желая оставаться с ним наедине…

– Поблагодарить не хочешь? – снова издевательски шепчет он у самого уха, так близко, что задевает его мочку губами. – Зря забрал с собой. Нужно было оставить тебя там умирать…

– Я же сказала, что готова лишиться жизни, но только вместе с тобой! – улыбаюсь я, понимая, что нельзя показывать хищнику даже маленький кусочек своего страха.

Он тихо смеется, отпускает меня и я быстро выпрыгиваю из машины на улицу, но слышу уже вдогонку:

– Когда-нибудь, попробуешь и со мной…

Место, куда мы приехали в темноте разглядеть было трудно, но, как только Игорь первым поднялся на крыльцо небольшого строения и вошел внутрь, то из его окон и по всему периметру заструился теплый свет. Только сейчас я увидела перед собой привлекательный одноэтажный жилой дом, сложенный из деревянного кругляка. К нему вела аккуратная дорожка с низкими садовыми фонарями, которые, матовой подсветкой, ненавязчиво приглашали на территорию, не раздражая глаз ярким вызывающим освещением…

– Анют, заходи, – услышала я голос Малого, зовущего меня.

Но я не решалась войти внутрь. Так и продолжала стоять у незнакомой калитки, боясь сделать шаг вперед, словно сейчас я зайду не в чужой дом, а шагну в пугающую неизвестность. Сразу почувствовала, как ко мне подошел Ветер и остановился за моей спиной, но не подталкивал меня войти, а терпеливо ждал, когда я осмелюсь на это сама. Сердце отбивает тревожную дробь недоверия, и я отлично понимаю, что его спокойствие напускное, ведь Ветер не дает мне право выбора, а просто разрешает думать, будто оно у меня есть. Но я ценю даже эту маленькую искру возможной альтернативы, которую он мне благосклонно дарит и решительно захожу на освещенную территорию жилого дома…

– Алексей, – слышу бархатный голос из-за спины, – баню затопи. Да, и Олесю разбудите, пусть на стол соберет… Малой, давай, за ней сбегай. Скажи, что приехали.

– Сейчас, – недовольно буркнул Михаил, поглядывая на меня, поравнявшись с нами. – Проголодался?

– Я вас почти сутки искал, – рявкнул ему Ветер и по-отечески дал двусмысленный подзатыльник упрямому мальчишке, подгоняя его, – не испытывай мое терпение, Миша, его и так почти не осталось!

Только от одной мысли о предстоящем ночном ужине у меня скрутило пустой желудок. Слюна собралась во рту и я тихо, с трудом сглотнула ее, распарывая горло, наспех сшитое длительным голодом. Медленно подошла и остановилась у открытой двери, не входя внутрь, робко присматриваясь к внутренней обстановке: большая кухня, массивный деревянный стол со стульями и одиноко стоящий диван у противоположной стены, аскетично, но очень уютно… В доме чисто и знакомо пахнет кедром, наверное это стены распространяют насыщенный, головокружительный запах хвойного дерева.

Мужчины не суетились. Игорь был явно раздражен и негромко разговаривал с кем-то по телефону, стоя у небольшого окна на кухне, периодически, двумя пальцами, сдвигая занавески в сторону и посматривая на улицу. Незнакомый мне парень, сел на диван и устало откинул голову на его подголовник, прикрыв глаза. Второго было не видно. Наверняка, пошел выполнять распоряжение. Ветер не стал ждать, когда я зайду, поэтому проворно обошел меня и начал рыться в кухонных шкафах, вытаскивая и ставя на стол небольшой открытый ящик с медикаментами.

А потом, неожиданно для меня, стянул с себя футболку и отбросил ее в сторону…

Я без стеснения рассматривала его привлекательную широкую спину, глазами шаря по напряженным мышцам, проходилась взглядом вниз, по позвоночнику, отмечая игривые ямочки на его пояснице, пока он не развернулся ко мне и я не увидела кровоточащую огнестрельную рану на его плече.

– Задело? – спросил Игорь, прикрыв динамик телефона рукой.

– Так, в скользь, ничего серьезного, – спокойно ответил ему Ветер.

Я задержала дыхание, но не отвела глаза, следя за его ловкими движениями: быстро промыл глубокую царапину, выбрав лекарство из ампулы, ловко вколол его в мышцу на руке и присел на стул, разматывая хирургическую нить.

– Зашьешь? – не поворачивая ко мне головы, спросил у меня.

– Не могу, – призналась я, еле шевеля оледеневшими губами…

– Я зашью, – услышала я и только потом увидела входящую в дом симпатичную девушку, за спиной которой переминался позвавший ее Малой. – Доброй ночи, – поздоровалась она.

Олеся. Рыженькая, яркая, с длинными распущенными кудрявыми волосами и кокетливыми веснушками на белой коже…

Она обошла меня и, кивнув только мужчинам, аккуратно забрала из рук Ветра стерильно упакованные медикаменты.

– Рада тебя видеть, – наклонившись, шепнула ему на ухо и села к нему на колени.

Развернулась в сторону ранения, не раздумывая, проворно воткнула острую иглу в кожу, искусно стягивая края огнестрельной раны. Я вздрогнула и поморщилась от фантомной боли. Олеся смотрела только на него, а Ветер, в свою очередь, не отводил черных безэмоциональных глаз от меня, все сильнее затягивая меня в их страшный, бурлящий водоворот равнодушия, обжигающего своим холодом.

– Новая девушка? – продолжала щебетать Олеся, не обращая на внимания, словно меня здесь и вовсе не было. – Надеюсь, не твоя? – обратилась она к Демьяну.

– Нет, не моя, – рвано выдохнул он, стойко встречая новый стежок.

Его ответ странно царапнул по моей коже, не нанося существенных повреждений, но тонко раня живую плоть. Не хотела, но почувствовала, поэтому зябко поежилась под отчуждённым взглядом его утомленных глаз и потёрла свое плечо в том же месте, где видела непривлекательную рваную рану у него. Его – огнестрельная, моя – воображаемая, нанесенная им непреднамеренно…

– Баня готова, – неожиданно, из-за спины услышала мужской голос. – Не париться, но вымыться уже можно.

– Девчонка пусть идет, – кивнул Ветер в мою сторону, – Олеся, собери ей чистые вещи.

Она аккуратно закончила шить и обрезала нить, спрыгнув с колен, собирая разбросанные медикаменты обратно в ящик.