Дуня слушала, кусая губы. Её авантюра с привлечением княжича к строительству печи обернулась удачей, но всё могло случиться иначе. Недооценила она злопыхателей и чуть не подставила парня. Так-то народ не упускает случая посмеяться над известными людьми, но в этом году слухи какие-то особенно злые, уничижительные и всё перевирающие. Вот и с княжичем так вышло. За хорошее дело его имя вывозили в грязи. Повезло, что город отчаянно нуждался в плинфе, а кирпич выглядел солиднее и экономнее.

— А лодка с крутящимися педалями всем очень понравилась, — похвасталась княгиня. — Мы ездили на Бело-озеро, и я сама держала правило, а Ванюша только помогал. Ох, и весело было! — вспоминая тот день, княгиня улыбнулась.

— Следующим летом можно устроить состязание на скорость на таких лодках или любых других, — предложила Дуняша. — Может, кто-то что-то интереснее придумает и всем понравится, — поворачиваясь к боярыням, добавила она.

Ближние княгини загалдели, сразу предлагая наилучшее устройство водного турнира, а Дуня смотрела на Полуектову и отмечала, как Наталья изменилась. В ней появилась властность и жёсткость. Но к Дуне её отношение не переменилось.

— Дунечка, ты бы проведала подружек, а то нехорошо, — неожиданно попеняла княгиня. — За рукоделием разные беседы ведутся и не след тебе пренебрегать девичьей дружбой.

Евдокия склонила голову, принимая совет. Права была Мария Борисовна, намекая на девичьи посиделки. Надо ей больше общаться с другими боярышнями, чтобы поддерживать связи через них.

На этом княгиня отпустила Дуню и жизнь боярышни потекла размеренно, как у всех. Домашние дела чередовались с посиделками, которые часто переходили в общественную деятельность по слову княгини. Жизнь в Москве бурлила, не затихая в любое время года.

По первому морозцу Доронины отправили большой караван с товарами в Новгород, хотя и в Москве все поделки их людей хорошо раскупали. Обновленный торговый тракт продолжал поражать своей загруженностью. Купцы ездили в обе стороны, переполняя постоялые дворы и знакомясь с феноменом пробок.

Дуня совместно с другими боярынями и боярышнями участвовала в организации зимних турниров, немного покровительствовала приехавшему в Москву бывшему псковскому посаднику Алексею Васильевичу. Недоразумение со снежной свиньей теперь вспоминалось со смехом. Алексей Васильевич поведал, что уже год как овдовел, а сейчас в связи с переменами приехал покупать дом в Москве и заодно присматривал сыну невесту.

Вот в этом вопросе Дуне очень пригодились девичьи посиделки, и невеста сыну Алексея Васильевича быстро нашлась. К удивлению Евдокии, у псковича оказались крепкие связи с московской церковью и ему поручили открыть в Пскове первую лечебницу. Узнав об этом, она познакомила его с Катериной и вскоре узнала, что они крепко сдружились. Вот так причудливо порою складывается счастье у людей.

Этой же зимой к Моте приехали все Овины и напрямую посватались. Дуня даже не успела спросить, на каких условиях сошлись семьи, потому что вслед за Овиными в Москву пожаловали те самые псковичи, которые выручили её в Новгороде в тяжелый момент.

Отец с мамой честь по чести приняли их, благодаря за поддержку дочери в трудную минуту. Псковичи были польщены и с любопытством осматривались, дивясь непривычной обстановке в доме и устройству быта. И было жаль, что дед целыми днями пропадал в Кремле, не успев пообщаться с гостями.

Как только псковичи уехали, пришла пора готовиться к масленице, а там и пасха не за горами.

Забота о рассаде полностью поглотила Дуню. Из нескольких десятков выкопанных из земли баклажан и перенесённых в дом вызрел только один. Маленький, корявенький, но семечки в нем набрали силу и ранней весной боярышня высадила их в ящик. В планах у неё было построить теплицу и заказ на стекла был сделан заранее. Она даже хотела в этом году выехать в имение до пасхи, но умница Лада пришла и сказала, что понесла от Григория.

Дед наотрез отказался дать Гришке земли и чин боярского сына, отец поддержал его, как и мать. И пришлось Ладе выходить замуж за холопа, пусть и боевого. Дунины планы по их будущему не сбылись, пока. Но, может,и правы были Лада с Гришаней, что не стали ждать Гришкиного повышения в статусе. Боярышне ещё только со дня на день исполнится четырнадцать и о женихах она ничего слышать не хочет, а больше некому дать её воину высокого чина.

Не успела Евдокия решить вопрос с Ладой и её обучением в лекарском классе, как в Москву приехал Фьораванти, и вот тут Дуня не оплошала, загрузила итальянца по полной. Он составил ей проект слободки и начал работу. В результате этим летом в имение боярышня не поехала и все садовые работы поручила Митьке.

Ему надо было отчитаться, что за интересные растения она посадила в прошлом году, проследить за посадкой баклажанной рассады в теплицу, которую должен построить управляющий, и ещё Митьке было озвучено тысяча указаний.

Только в самом конце лета Дуня собралась выбраться из города, чтобы посмотреть, как идут дела в имении. Но неожиданные гости вновь не позволили ей покинуть Москву.

— Что? — переспросила боярышня ключницу.

— Я говорю, что Светлана с мужем, пасынком и дочкой приехала.

— Какая Светлана? — нехотя отрываясь от листков с записью очередных кошачьих сплетен, Дуня потянулась и непонимающе посмотрела на Василису. Её возбужденно-радостный вид говорил, что она рада гостям.

— Совсем ты заработалась, — покачала головой женщина. — Наша Светлана! А муж её Афанасий Злато!

— Так они всей семьёй! — подскочила Дуня и побежала встречать гостей.

— Куда ты в одной рубахе? Сарафан надень!

Дуня быстро сменила домашнюю одежду на приличествующую её статусу и спустилась вниз. Отец с матерью уже проводили гостей в общую горницу и расспрашивали о житье-бытье, пока челядинки выставляли на стол угощения.

Боярышню поразил вид всего семейства. Афанасий стал более поджарым, и видно было, что он много дорожек истоптал. К Дуниному стыду, она забыла, что золотоискатель должен был вернуться прошлой осенью. Его экспедиция задержалась на лишние девять месяцев. Но судя по победно поблескивающим глазам, вернулся он не с пустыми руками.

Афанасий радостно улыбнулся ей, низко поклонился, вызвав перешептывания молодых девиц, не знавших, что их боярышня когда-то спасла его от смерти и навсегда изменила его жизнь.

— Здрава будь, Евдокия Вячеславна!

— И тебе здравия, Афанасий… — она замялась, не зная отчества. Сейчас это было неважным, поскольку статус Дуни был выше, но если Афанасий вновь привёз золото, то князь выделит его среди других бояр и поднимет.