– Одно дело защищать, и совсем другое – приносить себя в жертву, – строптиво ответила Медея, заметив на своей ноге лиану, которая служила ей цепями. – И что теперь, силой заставите меня наложить на себя руки?

– Как ты можешь так говорить?! – фыркнул, словно зверь, старый дреней. – Если бы я мог, то с радостью бы занял твоё место, но это невозможно. Дать благословение может лишь королевская кровь.

– И всё же это несправедливо. Вы даже не поинтересовались, хочу ли я этого. Используете меня как вещь. Почему я должна умирать, только придя в этот мир?

– Потому что того требуют наши обычаи.

– А тебе не кажется, что это варварство? Ты должен признать, что наши обычаи устарели. Пора начать мыслить и действовать по-новому. Благословение – не единственный способ одержать победу на турнире.

– Довольно! То, что ты Королева, не даёт тебе права сомневаться в наших традициях. Только благодаря им мы живем в мире и спокойствии. Только благодаря им люди не сделали из наших деревьев дома и дирижабли, а из животных – сапоги и шубы. Твоя и моя жизни – всего лишь листья на большом дереве. Тебе стоит смириться с тем, что рано или поздно мы все опадём.

– Ты ошибаешься, друид, мне уготована совсем другая роль. Я слышала голос леса, он звал меня, просил о помощи, – выдумывала на ходу Медея.

– Ты поможешь ему, когда примешь свою судьбу и проведёшь ритуал круговорота жизни. А до того времени ты будешь сидеть здесь под замком и изучать древние знания, – сказал Марей и захлопнул за собой дверь, которая скрылась под толстыми лианами.

При всём желании сбежать из этого зала Медее не представлялось возможности. В надежде найти спасение в древних знаниях, Королева принялась изучать оставленную друидом книгу. Подобно адвокату, она искала в строках лазейку, которая спасет её от жертвоприношения. Пять дней пролетели незаметно, Медея прочла книгу несколько раз, но так и не смогла разглядеть в ней соломинку спасения. Сообщения о смерти других участников игры ещё сильнее навевали ощущение безысходности и близкой кончины. Девушка с тоской представляла, как корни семени вгрызаются в её тело, а после она просыпается в Ibion, и тот лезвиями проделывает с ней то же самое.

На седьмой день, когда пришло время провести ритуал, лианы отступили от дверей, и старейший друид вошёл в зал. То, что увидел Марей, ввергло его в ужас и заставило потерять равновесие. Чтобы остаться на ногах, ему пришлось всем телом опереться на магический посох.

– Но, но как? – еле выдавил он из своей глотки. – Зачем?

– Ты не оставил мне другого выбора, а я, как и любое существо, хочу жить, – ответила Королева. – Волк, попадая в капкан, отгрызает себе лапу, а я, став заложником ваших традиций, решила оборвать свои крылья.

Синие крылья, что ранее украшали спину прекрасной Королевы, лежали изорванными на траве. Медея вспомнила слова Марея о том, что провести ритуал может лишь чистая и прекрасная, как слеза луны, Королева, вот она и надругалась над собой. Собственными руками растерзала крылья, от чего её прекрасная белоснежная кожа приобрела серый оттенок, а голубые глаза окрасились алым цветом. Марей пытался излечить её раны, вернуть ей прежний облик, но даже его сил и умений не хватило, чтобы успеть к началу ритуала.

На следующий день Королева Медея предстала перед лесным советом, который должен был определить её дальнейшую судьбу. Десяток друидов, что своими телами вросли в корни королевского дерева и стали с ним едины, вынесли свой приговор – смерть. Однако Марей настоял на смягчении приговора.

– Согласен, её предательство сильно ослабило нас, – говорил он. – Но не будем забывать, что она Королева. К тому же, мы не можем уподобляться людями и забирать жизнь, которая нам не нужна. Королеву можно понять, она испугалась. Сделала то, о чём будет жалеть всю жизнь, но убивать её неправильно.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю изгнание.

– Ты считаешь, изгнание – более милосердное наказание, чем смерть?

– Так у неё будет хоть какой-то шанс выжить. Природа сама решит, что с ней делать.

– Королева Медея, – обратились к ней друиды. – Что вы можете сказать в свою защиту?

– Желание жить – не преступление. Я согласна на изгнание.

– В таком случае, мы лишаем вас титула Королевы, диадемы повелителя лесов и приговариваем к изгнанию. Отныне и до скончания времен вы будете считаться изгоем. Любой изголодавшийся зверь получает право устроить на вас охоту и поживиться вашей плотью. Никто из жителей леса не заговорит с вами, не поделится припасами и кровом и не возьмёт вас на охоту. Да будет так!

Глава 7. Грехи Торгоса

За те две недели, что Ник просидел в холодной мрачной камере, погибло четырнадцать участников турнира. Жестокий мир поглощал одного игрока за другим, и Ник мог стать его следующей жертвой. Кристалл на двери оказался мёртвой точкой в развитии, которая отбирала тот ничтожный опыт, что по одной единице прибывал каждую ночь. Пользуясь принципом «Под лежачий камень вода не течёт», Ник в образе Нибора решил сделать свой ход и, когда жрец вновь спустился, чтобы пытать заключённого, обратился к нему:

– Хотите узнать, где Торгос спрятал ключ? А точнее, имя того, кому он отдал его на сохранение, – донёсся голос из камеры Нибора.

Жреца заинтриговали эти слова, но он тут же учуял подвох.

– Решил затмить и мой рассудок, чародей? – сквозь дверь обратился к Нибору служитель света. – Кстати, а что он вообще делает на этом уровне? За какие преступления его заперли за этой дверью? – поинтересовался он у стражника.

– Эм, – пребывая в неведении, почесал затылок стражник. – Вроде он покушался на кого-то из королевской семьи или пытался проникнуть в их сокровищницу.

– Не совсем так, – поправил его Нибор. – Меня заточили здесь из-за королевской семьи, но не потому, что я совершил что-то омерзительное, а потому, что видел то, чего не должен был. Скажем так, у каждого из нас есть грязные секреты, и королевская семья – не исключение. Но речь сейчас не об этом, вас ведь интересует ключ.

– И откуда тебе, собаке, знать, где он находится?

– Торгос мне рассказал. Вы ведь забрали у него всё, кроме языка и ушей. Когда я заявил, что он самозванец, ведь настоящий Торгос ни за что не проиграл бы кучке авантюристов, он начал доказывать мне обратное. Поведал о своих тёмных подвигах, среди которых была история про ключ. Зачем он ему, не сказал, зато упомянул имя того, у кого он хранится.

– Ну!