он теперь служит? Эйриху или Зевте?

— Подготовь форму инициативы, — приказал Зевта. — Тренировочный поход легиона, с целью улучшить навыки воинов, обучить их быстро выдвигаться к рубежам нашей державы, а также стойко претерпевать лишения и так далее, и так далее.

— Сделаю, господин, — поклонился Виссарион. — Господин претор, рад видеть тебя в добром здравии!

— А я тебя, — произнёс Эйрих нейтральным тоном. — Позже поговорим, делай, что приказал отец.

Виссарион покинул дом и ушёл куда-то на задний двор. Эйрих припомнил, что мельком видел там какую-то избушку, которой не было в прошлый раз. Возможно, это кабинет Виссариона, где он делает за отца всю пергаментную работу.

— А теперь расскажи нам, как ты взял такую щедрую дань с римского града! — воскликнула Эрелиева, сидящая за столом для детей.

Несмотря на то, что она уже давно дева щита, в родительском доме у неё никогда не будет положения выше «детского», это Эйрих — большое исключение, пролившее реки крови врагов и достигшее своего положения грандиозными делами, а остальные дети Зевты как были просто детьми, так ими и остались.

В доме хорошо поработали мастера, поставившие новый стол специально для детей — показатель зажиточности, до которого всё никак не доходили руки у отца семейства. Теперь тут стоит аккуратный стол, переделанный из чего-то римского, если судить по качеству обработки дерева. Ещё Эйрих заметил, что в оконные проёмы поставили настоящее прозрачное стекло, что стоило непомерно больших денег.

Чувствуется, что Зевта как-то в один момент стал безумно богатым остготом, и Эйрих прямо чувствовал, что это как-то связано с обозом, гружённым золотом и серебром.

— Это большей частью заслуга военного обмана, — усмехнулся Эйрих. — Я притащил к стенам Патавия наспех сколоченные ложные подобия осадных орудий, поставил их, как велят книги старых римлян и греков, после чего дождался переговоров. На переговорах я солгал римлянам, что мой отец в это же время берёт Аквилею и мне надо успеть взять город штурмом до его прихода. Они не поверили, поэтому пришлось мне показать мою решительность. Сжёг им одни ворота, после чего они, наконец-то, поверили в мой обман. В итоге, потеряв около десяти человек убитыми и ранеными, я получил с этого города щедрую дань.

— А воины из конвоя говорили, что ты всерьёз собрался брать Патавий, — нахмурил брови Зевта. — Но потом они предложили тебе откуп и ты смилостивился.

— Всё было не так, — вздохнул Эйрих. — Но пусть болтают. Пусть говорят за меня. Всё равно молва разнесёт всё по-своему. Пусть говорят.

— Мне больше нравится история о том, что ты смилостивился над римлянами и разрешил им задобрить тебя щедрой данью, а не история об обмане… — покачал головой отец. — Но, как говорил один римский император… Как же там было? А! Деньги не пахнут, ха-ха!

— Неужели ты начал что-то читать? — удивился Эйрих.

— Да куда уж мне? — раздражённо поморщился Зевта. — От Виссариона слышал.

— Я читал у одного старого греческого сатирика выражение: «Коль уж не дала природа ума, то хоть знаниями свою голову наполни, будь добр», — произнёс Эйрих. — Поэтому лучше научиться читать и постигать знания.

— Не совсем понятно, но звучит важно, — пожал плечами отец. — Жена, неси мою брагу на особый случай! Он уже настал! Мой сын вернулся из похода!

/20 мая 409 года нашей эры, Провинция Паннония, Сенат готского народа/

У Эйриха прямо с раннего утра трещала голова. Не от пьянства — он не пил ничего, кроме разбавленного вина. Всё дело было в том, что деревня дни напролёт гудела и мешала спать.

В честь впечатляющего успеха похода, остготский народ решил пьянствовать три дня и три ночи. Несколько раз Эйрих даже уходил на ночь к знахарке Хильдо, чтобы просто поспать. Та вечернему визитёру была не рада, хоть и принимала дары в виде угощений со стола бражного дома. Но даже до дома знахарки доносились весёлая музыка и радостные вопли счастливых на празднестве людей. А уж стихийные кулачные бои, при которых толпе пристало орать во все глотки — это будет похлеще первых петухов.

Эйрих, вероятно, единственный человек, которого всё это беспокоило, потому что праздновали все, даже ещё не набравший полных сил Хродегер скакал под музыку каждую ночь.

И, глядя на старейшин в Сенате, Эйрих понимал, что бессонница последние дни мучила не только его. Часть сенаторов засыпала под монотонные доклады, а потом резко пробуждалась от внезапного гвалта, всегда возникающего при прениях.

Больше всего на свете жаждущий лечь куда-нибудь поспать Эйрих, слышащий из окон здания доносящиеся снаружи звуки никак не желающего прекратиться праздника, подпитываемого прибывающими из дальних деревень людьми, которых грешно не уважить выпивкой, музыкой и плясками, продолжал свой доклад.

Во время официальной части позавчерашнего торжества, которое длилось, как всегда, с вечера до полуночи и где обязательно надо сидеть рядом с отцом, к Эйриху подсели трое неизвестных стариков, начавших толковать ему мудрые и правильные слова, правда, со странным говорком. Вроде и готский, но вроде и не готский язык.

Оказалось, что это были представители трёх родов из ругов, что объясняло необычный говорок, но не объясняло, чего они хотят от Эйриха. На следующий день он позвал их к родителям и всё обстоятельно прояснил.

Брун, Сахслейб и Висмоут — ругские старейшины из того самого шатёрного лагеря, что стоит у деревни. Они жили на стыке границ гуннов и маркоманнов, но сейчас, с ростом интереса Руы к западным пределам своей державы, решили, что лучше мигрировать куда-нибудь южнее, а тут, оказывается, обитают готы, которые живут сами и даже, как говорят, дают жить некоторым другим. Точно им было известно, что роды из остготов, подпятных у гуннов, эти вольные остготы приняли, что давало определённые надежды и ругам, которые не совсем чужие да и говорят на том же языке.

Консул Зевта на просьбы ругских старейшин лишь развёл руками, сказал, что не хочет связываться, а консул Балдвин развёл руками, сказав, что уже и так сильно помог кое-кому, отчего Сенат может послать его за повторную просьбу, поэтому ругам осталось только и надеяться на прибытие третьего по значимости остгота на деревне.

И Эйрих явился, практически вовремя. И он отреагировал на просьбу страждущих, быстро начеркав на пергаменте инициативу в Сенат.

Собственно, поэтому он сейчас и здесь, уже проговорил вступительную часть и даже начал переход к основной части.

— Не потерплю!!! — вдруг возопил Сигумир Беззубый и стукнул обеими руками по трибуне. — Что же деется⁈ Невообразимо!!!

Сенатора поддержали члены Чёрной фракции, начав кричать и ругаться. Сонный Эйрих прервал речь и стоически ждал, пока не покажет себя новый протокол проведения заседаний.

— Тишина!!! — постучал посохом старшего