Я опешила. Вот тебе и излияния благодарности!

– Что случилось, Маргарита Игоревна? – спросила я удивленно.

– Что случилось?! И она еще спрашивает, что случилось! И зачем только я наняла вас?! Вы только все испортили! Слышите: все испортили! Где это видано: за наши деньги нас же и сажают в тюрьму! Вы что, издеваетесь над нами?!

– Подождите, давайте во всем разберемся, – как можно более спокойно сказала я. – Ведь вы сказали, что вашего супруга отпустили. Чем же вы недовольны?

– Его-то отпустили, а моего сына только что арестовали! И вы еще спрашиваете, чем я недовольна?! А чем я должна быть довольна?! Мальчик в тюрьме!..

– Евгения арестовали? – удивилась я.

Да, такого поворота я не ожидала. Хотя чему тут, собственно, удивляться? Полиции нужен преступник – они его ищут! Кто, как не второй ухажер убитой домработницы, лучший кандидат на эту роль!

– Маргарита Игоревна, давайте так: вы для начала успокоитесь…

– И она еще призывает меня к спокойствию! Мой сын, мой единственный мальчик попал в тюрьму!..

– Ну, во-первых, не совсем в тюрьму…

– Спасибо, успокоили!

– …А во-вторых, откуда вы знаете, что его задержали?

– Он успел позвонить мне, когда его арестовывали. Они пришли за ним прямо в институт! Боже мой! Это видели его однокурсники, преподаватели!.. Какой позор! Как вы могли такое допустить, Татьяна?!

– А, по-вашему, это я отдаю приказы кого-то арестовывать? И потом, Маргарита Игоревна, если вы помните, я бралась освободить вашего супруга. Я свое обещание выполнила: Виталий Яковлевич на свободе. Насчет вашего Жени у нас и разговора не было…

– Правильно, он тогда был на свободе. А теперь – в тюрьме!..

– Да не в тюрьме, а только в изоляторе. Если его и задержали, то еще не посадили…

– Боже мой! Если бы я знала, что вместо Виталия возьмут сына!.. Боже мой! Бедный мальчик…

Я поняла, что наш конструктивный диалог так никогда не закончится, и твердо сказала:

– Маргарита Игоревна, давайте договоримся так: я сейчас далеко от города, но скоро приеду домой. Я обязательно заеду к вам ближе к вечеру, и мы обо всем поговорим, хорошо?

– Да что же тут хорошего? Мой мальчик… – рыдала в трубку мадам Удовиченко.

– До встречи! – сказала я и выключила телефон.

Черт! Этого еще не хватало! Я тут же набрала номер Мельникова:

– Андрюша, это я… Слушай, ты что, задержал мальчика?

– Какого мальчика? Мать, ты что? Солнышко вроде бы еще не жаркое, а ты перегрелась…

– Я имею в виду сына Удовиченко! – с раздражением сказала я.

– Ах, сына… Да, мы его задержали. А что?

– Зачем? – спросила я.

– Как зачем? Теперь мы считаем, что это он убил свою подружку. Папочку по твоей же, заметь, просьбе освободили, а…

– Свято место пусто не бывает, да? Понятно. Андрюша, нам надо поговорить, сегодня же. Ты до какого часа будешь в отделении?

– Ни до какого. Я уже ухожу! Меня уже нет в отделении…

– Но подожди!.. – крикнула я, но в трубке послышались гудки.

Кажется, мой отдых накрылся. Придется срочно собираться и идти к дороге ловить попутку до города. Эх, зря я не поехала на своей машине!

* * *

Я позвонила в домофон и вскоре услышала встревоженный голос Маргариты Игоревны:

– Кто?

– Это я, Татьяна.

В устройстве запищало, и я потянула за ручку двери.

Она ждала меня на пороге, глаза ее были красными. Ясно: она снова плакала. Я сбросила кроссовки и прошла за хозяйкой на кухню.

– Вам чай или кофе? – спросила она безучастно.

– Все равно. Налейте того же, что и себе.

– Я сейчас два пузырька валерьянки выпила, – всхлипнула она, наливая нам чай. – Самое главное: у мальчика же скоро сессия! Ему надо к экзаменам готовиться, а он сидит в этой самой «предвариловке».

– Маргарита Игоревна, давайте определимся сразу: в том, что случилось, моей вины нет. Я сделала все, чтобы освободить вашего…

– Да, да, – перебила она меня, – извините, Татьяна, что я наговорила вам всего… У меня просто крыша поехала от Жениного звонка. Это же надо додуматься – арестовать мальчика! Как они могли, ведь ему только двадцать лет?! Чем вообще думали?! Я жалобу на них напишу…

Хозяйка поставила на стол сахарницу и варенье.

– Маргарита Игоревна, послушайте моего совета: не пишите никаких жалоб. Это бесполезно. Все равно вашего сына будут держать в полиции, пока все не проверят…

– А что там проверять?! Мальчик не виноват!

– Откуда вы это знаете? – спросила я. – Ведь вас там не было. Может, он действительно разозлился на эту Карину и выстрелил в нее?

– Нет! Я знаю своего сына. Он не такой… Он не мог, слышите? Я его не так воспитывала. Он – тихий домашний мальчик… Он не мог, не мог! – Она снова всхлипнула и полезла в карман за платочком.

– Маргарита Игоревна, если вы хотите, вы снова можете нанять меня, и я постараюсь помочь вам, – предложила я, помешивая серебряной ложечкой ароматный чай.

– Да, конечно, Татьяна, я вас нанимаю. Сейчас вы получите аванс…

Женщина встала из-за стола и вышла. Когда она вернулась в кухню, в ее руке была пятисотдолларовая купюра.

– Договор подпишем завтра, – сказала я, убирая деньги.

Она только поморщилась и махнула рукой: мол, это совсем не важно!

– Послушайте, Татьяна, – вдруг спохватилась моя клиентка, – а этот ваш знакомый в отделении… Мельников, кажется, его фамилия? Вы ведь хорошо его знаете?

– Да так… – ответила я уклончиво, – а что?

– Может, вы поговорите с ним, предложите ему… денег?

– За что? – удивилась я.

– Как за что? – Маргарита Игоревна понизила голос и наклонила голову ко мне: – Чтобы он освободил нашего Евгения.

Ого! Мне предлагают быть посредником в передаче взятки должностному лицу? Дожили вы, однако, Татьяна Александровна. Вот уже и вас толкают на преступление.

– Послушайте, Маргарита Игоревна, – я выговаривала слова спокойно и четко, – вы понимаете, что то, что вы сейчас предлагаете мне сделать, называется «дача взятки должностному лицу» и подпадает под двести девяностую статью Уголовного кодекса? Наказание – от семи до двенадцати лет лишения свободы.

– Сколько?! – Глаза ее мгновенно округлились. – О, боже! Что у нас вообще за законы такие?! Подождите, Татьяна, но это не взятка…

– А что же это? Подарок к первому июня – Дню защиты детей? Так сказать, в денежном эквиваленте…