— либо о казаках у местного населения ни к чему не приводили.

4 августа, когда король находился в одном дневном переходе от Зборова, к Серко прискакал гонец с письмом от гетмана. Прочитав его, Иван удовлетворенно улыбнулся и передал гетманское послание Верныдубу.

— Предупреди всех, — добавил он, — пусть соблюдают величайшую осторожность. Нельзя спугнуть ляхов раньше времени, но как только большая часть их завтра начнет переправу у Зборова, мы ударим на обоз и попытаемся отсечь его от остального войска. Объяви всем, что захватим в обозе — все наше. Правда, много нам вряд ли достанется, так как по обозу ударят и татары.

Действительно, к полудню 5 августа авангард королевского войска вступил в Зборов. Это мало чем примечательное, но с древней историей, местечко не имело серьезных оборонительных сооружений, кроме четырехугольника земляных и деревянных валов. С начала сороковых годов оно стало принадлежать Якубу Собесскому, отцу будущего польского короля, но после прохождения здесь год назад войск Хмельницкого и татар, обезлюдело. Задерживаться тут не имело смысла, поэтому король приказал оставить в Зборове на всякий случай гарнизон из 400 солдат, а все войско по наведенным верстах в двух севернее трем мостам стало переправляться через Гнезну, приток Стрипы. На марше по узкой лесной дороге войско растянулось. Когда передовые хоругви, шедшие с королем в авангарде, начали переправу через узкую, но болотистую речушку, арьергард, в котором находился войсковой обоз из тяжелых возов с амуницией, провиантом и фуражом, еще только приближался к Зборову. Те, кто уже успел переправиться, приступили к возведению временного лагеря, некоторые подразделения даже стали располагаться и на обед, то там, то тут запылали костры. Король рассчитывал здесь укрепиться, дать короткий отдых войскам и на следующий день продолжить движение к Збаражу до которого коннице оставалось меньше дня пути. Однако, судьба распорядилась иначе…

По прочтению донесение Серко о том, что королевская армия подходит к Зборову, у Хмельницкого родился план ее разгрома по частям во время переправы через Гнезну. Хан — опытный полководец сразу же оценил его достоинства, особенно заманчивым выглядело завладеть обозом, в котором было немало ценного. На коротком совещании они решили разделить свои силы: половину войск оставить для продолжения осады Збаража, а с другой половиной напасть на Яна Казимира. Оставив вместо себя генерального обозного Чарноту и, приказав ему продолжать штурмовать збаражские валы, гетман с сорока тысячами казаков скрытно в ночное время выдвинулся к Зборову, куда и хан привел тридцать тысяч татар. Казацко — татарское войско на рассвете заняло позиции к северу от местечка, подобравшись к королевской армии почти вплотную. Все было готово, ожидалось лишь начало переправы.

Серко в детали этого плана посвящен не был, но и сам догадался, что Хмельницкий с ханом ударят с севера, поэтому расположился со своим полком южнее с правой стороны по ходу движения королевского войска. Переправа по узким мостам заняла довольно много времени. Наконец, видя, что перешедшие Гнезну хоругви уже расположились на отдых, он решил атаковать обоз, который как раз подошел к окраине Зборова. Охотники, подобравшиеся почти к самим возам, произвели слитный залп из ружей, а затем вихрем обрушились на охрану обоза, которая Серко показалась не очень многочисленной, тем более, что это в основном была шляхта из Перемышля и Сандомира под командой своих старост Урядовского и Стобницкого.

Поляки едва успели произвести ответный залп из ружей, как оказались прижатыми к возам и вынуждены были защищаться холодным оружием. Им на помощь поспешила панцирная хоругвь князя Доминика Заславского, двигавшаяся справа от обоза и плохо пришлось бы охотникам, но в это время раздался дикий крик «Алла», и тысячи конных татар, поддержанные несколькими казацкими полками, словно, гигантское цунами, обрушились на поляков. Первыми приняли на себя удар панцирная хоругвь и драгуны князя Острожского, которым пришлось повернуться к новому противнику, оставив охотников Серко в покое. Закипела жаркая сеча, но гусары Доминика Заславского, прижатые к обозу, вынуждены были лишь отбиваться от наседавших на них казаков и татар, не имея возможности использовать ударную мощь тяжелой конницы и пустить в ход копья. Хотя им и удалось выдержать первый натиск нападавших, они все же стали нести большие потери, так как на одного гусара нападало сразу два — три противника. От легких, но быстрых казацких сабель не спасали ни панцири, ни шлемы, а стрелы, выпущенные из тугих татарских луков, разили наповал. Все больше польских всадников падало на землю, под ноги своих коней, с треском ломая страусиные крылья, а нападавшие все усиливали натиск. Возможно, из хоругвей князя Острожского никто бы и не уцелел, но в это время им на помощь подоспели подканцлер литовский Сапега со своими литвинами и Станислав Витовский с конной хоругвью. На какой — то момент им удалось оттеснить казаков и татар от обоза, но уже спустя несколько минут те вновь перешли в атаку, охватив со всех сторон литовскую пехоту.

* * *

… Король Ян Казимир находился на той стороне речки, когда со стороны Зборова послышалась густая ружейная стрельба, дикий вой «Алла», звон сабель, ржание тысяч лошадей, предсмертные крики умирающих солдат.

— Ваше величество, — подлетел на разгоряченном коне к королю коронный канцлер Оссолинский, — Хмельницкий и татары напали на наш обоз.

— Немедленно стройте войска, — ответил Ян Казимир, быстро вникнув в ситуацию, — поручаю вам командование правым флангом, князь Корецкий и пан краковский староста пусть возглавят левый фланг. Пехоте Губальда строиться в центре. Нападение на обоз — отвлекающий маневр, полагаю, что главный удар хан и Хмельницкий направят именно сюда.

Он дал шпоры коню и, сопровождаемый королевским конвоем, понесся галопом к мосту через Гнезну, где шум боя нарастал и усиливался. Казаки и татары окружили плотным кольцом прижатую к возам литовскую пехоту и безжалостно вырезали ее, используя свое огромное численное преимущество.

Король, прискакавший к месту сражения, понял, что, если срочно не прислать подкрепления, то литвины неминуемо погибнут. Повернув коня, он, возвратясь к мосту, завернул им на помощь несколько хоругвей сандомирского каштеляна Бодуена Оссолинского, уже переправлявшихся на ту сторону Гнезны. Помощь пришла вовремя, ободренные литвины вновь попытались перейти в наступление, дав возможность перегруппироваться и гусарам князя Острожского. Бой закипел с новой силой и, хотя поляки несли все возрастающие потери, но и противники не могли сломить их сопротивление.

Надеясь, что такие опытные военачальники, как Заславский, Сапега и Оссолинский сумеют отразить нападение на обоз, король возвратился на ту сторону Гнезны и застал войска в готовности к бою. Правый фланг, где находились собственные королевские хоругви, конница сокальского