– А вот такие! – обогнув стол, вышла на передний план гражданка. – С техническим спиртом, вот!

– Так, так, так, – усмехнулся Дулин. – Это не та ли канистра, что в гараже Зубова нашлась?

– «Нашлась», – фыркнула Губкина. – Как же!

Сама ножки приделала и к вам прибежала?.. Это я ее у Таньки нашла и к вам приволокла!

Авторитет «не повзрослевшего» до старшего лейтенанта участкового безвозвратно гиб под эти вопли.

Испуганная перспективой собираться и ехать бабушка Губкина в деталях освещала проводимые ею мероприятия. К деталям присовокупила воспоминания о славном прошлом добровольной красноповязочной дружинницы…

– И что же это получается?! – вопрошала пе ред многочисленной аудиторией. (Паша Авдеев даже описывать прервался, пришел послушать.) —

Как только надо – баба Надя. Как на кого-то мертвяка свалить, так тоже получается – я?!

В дверном проеме собралась уже вся следственная бригада, концерт по заявкам работников правоохранительных органов продолжался еще минуты четыре.

Солировала все так же баба Надя.

В итоге капитан не выдержал (сжалился над погибающим под ехидными взглядами коллег лейтенантом) и ударил ладонью о стол:

– Так, хватит! Перерыв с песнями и плясками закончен. – И обратился к товарищам: – Чего столпились? Работы нет? Сейчас добавлю… Кто на поквартирный обход пошел?!

Дверная пробка мигом рассосалась. Только лейтенант Серегин остался:

– Товарищ капитан, разрешите спросить?

– Валяй, – мотнул разболевшейся головой Дулин.

– Гражданочки, у вас есть запасной ключ от комнаты соседа?

Разошедшаяся в негодовании гражданочка Губкина фыркнула, скрестила руки и отвернулась к окну; Софья Тихоновна перехватила поудобнее сползшего котика и встала со стула:

– Пойдемте. Сейчас покажу, где ключ.

Лейтенант Серегин пропустил даму с котом вперед себя. Отпер дверь разысканным под плинтусом ключом и вошел в большую, наглухо зашторенную комнату.

Зашел и замер словно вкопанный.

– Товарищ капитан! Идите сюда!

На узкой кушетке, стоящей в углу возле окна, под толстым ворсистым пледом угадывались контуры человеческого тела.

Тело свернулось калачиком. Из-под уголка пледа на подушку вымело длинный клок седых волос.

– Товарищ капитан!

Дулин – вот тебе, бабушка, и Юрьев день, второй труп в одной запертой квартире! – прошел до угла и осторожно приподнял плед над лицом…

Из-под пледа на него очумело уставились блекло-голубые глаза пожилого мужчины. Его длинные седые волосы беспорядочно выбились из стянутого резинкой хвостика.

Знаменитого на весь район моржа-йога Вадима Арнольдовича Савельева капитан узнал почти сразу. Не раз и не два Дулин видел, как прохожие смотрели вслед мужчине, что шел сквозь трескучий мороз в клетчатой рубахе навыпуск, джинсах и сандалиях, и крутили пальцем у виска. А закаленный йог, обычно погруженный в свои сугубо философские мысли, не обращал на ротозеев и зевак ни малейшего внимания. Шагал, уминая сугробы легчайшими босоножками, и думал о телах Вселенной и соотношении с ними своего абсолютно не мерзнувшего тела.

Несколько секунд мужчины рассматривали друг друга, потом йог-философ подскочил и стал спрашивать вполне резонно:

– Вы кто?! Что вы здесь делаете?! – посмотрел дальше в сторону двери, увидел ухмыляющегося человека в форме – лейтенанта Серегина. – Что вообще здесь происходит?!

Дулин печально провел глазами по стене, увешанной любопытными фотографиями, вздохнул и предложил:

– Вставайте, Вадим Арнольдович. Есть разговор.

– Я прилетел в половине второго во Внуково! – горячился йог. – Рейс три раза откладывали, принял не тот аэропорт… Потом пропал багаж! Я добрался до дома в половине пятого! Не спал почти что сутки! Выпил таблетку снотворного и лег спать!

– Вы не спали почти сутки, – вежливо интересовался капитан, – но все равно приняли таблетку снотворного. Зачем?

– Да черт подери! У меня сбился режим, разболелась голова, я принял анальгин, поскольку ничего другого в аптечке не было. Обычно в такие моменты я справляюсь с болью медитацией… Но я – устал! Принял таблетку и лег спать. А анальгин имеет на меня сильнейшее снотворное действие. Я – спал!

– И ничего не слышали?

– Нет!

– Так уж и ничего?

– Нет! Нет, нет!!! Комната глухая, я крепко спал и ничего не слышал!

– Вадим Арнольдович, давайте не будем горячиться. Лейтенант Серегин, проверьте звукоизоляцию комнаты.

Серегин бегал до кушетки в углу, ложился с головой под плед – пока коллеги старательно шумели в прихожей – и, возвратившись, докладывал жестами и мимикой: мол, фифти-фифти, что-то слышно, что-то нет. Если спал с устатку, мог прошляпить любое убийство…

Дулин не слишком, честно говоря, огорченно расшифровал позывные тела, посмотрел на медленно кипевшего йога и с задумчивой въедливостью повторил:

– Так когда, вы говорите, Вадим Арнольдович, прибыли?

– В Москву или домой? – ехидно уточнил йог.

– Домой.

– В половине пятого.

– А спать легли?

– Буквально сразу. И никакого трупа в прихожей не было.

Ответы жильца полностью совпадали с мнением медэксперта – убийство Алиева произошло примерно в пять утра плюс-минус полчаса. Дело приобретало все более и более неприятные очертания.

Невысокий, худощавый, но жилистый йог вполне мог засандалить нож в грудь таджика. Мог ударить так, что треснула толстая пластмассовая ручка…

Но вот мотив…

И почему тело осталось в прихожей?..

Непонятно. Зарезать соседа, втащить его тело в собственную квартиру и спокойно улечься спать?.. Можно было оставить это тело на площадке перед дверью в квартиру убиенного… Тогда и взятки гладки, в сороковую квартиру зашли бы только для дежурного опроса…

Хотя… За долгие годы разыскной деятельности кэп Дулин повидал и не такое. Например, части тела соседей в кипящих кастрюльках…

– Вадим Арнольдович, а позвольте узнать. По чему вы уехали из Москвы так вдруг? Никого не предупредив…

Вадим Арнольдович возвел глаза к потолку, помотал головой – как вы мне все надоели! – и, набрав в грудь воздуха, медленно, успокаиваясь, его выпустил. Глаза его закрылись, йог уснул. Наверное.

Дулин кашлянул.

– Я летал в Читинскую область, – прозвучал в комнате спокойный, размеренный голос. —

К своему духовному наставнику. Мы совершали паломничество, поднимались на гору Алханай.

– И долго поднимались? – с едва слышимой насмешливостью спросил капитан.