litbaza книги онлайнДетективыДочери страха - Елена Донцова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 48
Перейти на страницу:

– Может, Сонечку разбудить?

Лиза сперва кивнула, но потом энергично затрясла головой:

– Нет, не нужно, она разволнуется, больше не уснет. Я ведь теперь не знаю, когда приду.

Я вообще теперь ничего не знаю и не понимаю. Только знайте, Андреевна: я в любой ситуации найду как вам помочь. А мешки вы разберите, там не только еда, но и подарки для Сонечки. Вы их спрячьте и давайте по одному, как будто от меня, ладно?

– Да что ты, Лиза, в самом деле? Побудь еще, расскажи, что случилось. Совсем плохое?

– Я должна бежать, – шептала девушка, пятясь к выходу. – Я не знаю, может, плохое, а может, наоборот, очень хорошее.

Миша в салоне машины разговаривал по мобильному телефону:

– Говорю тебе чистую правду, Наташа, у нее прихватило живот, и я повез ее в клинику. Там сделали промывание, сказали, съела на завтрак что-то непривычное. А сейчас она уже в порядке. Только бледная и заплаканная, – добавил он, бросив взгляд на Лизу. – Да, я понимаю, что проблему с одеждой нужно решить сегодня, что у тебя ответственное задание. Жди нас на том же месте, мы уже едем назад. Если не застрянем в пробке, то домчим за десять минут.

Они действительно доехали назад очень быстро. Миша ни о чем не спрашивал, и Лиза была ему за это благодарна, потому что всю дорогу переживала и ругала себя, что даже не заглянула под скатерть, не повидала спящую Сонечку.

Зато в магазине все пошло как по маслу. Наташа дрожала над ней, как над смертельно больной, ежесекундно заглядывала в глаза и особенно не мучила, но Лиза по собственной инициативе перемерила почти все, что было в отделе. Каждый раз, вглядываясь в зеркало, она изумленно спрашивала себя: «Неужели это я, такая красивая и стройная? Не знала, что я такая, честное слово!»

Ей нравилось абсолютно все, все без исключения, и, когда Наташа, кружа вокруг нее, недовольно хмурилась, Лиза пугалась и думала, что, наверное, вещь безумно дорогая, и поэтому надо делать вид, что она никуда не годится. И тоже начинала хмуриться и качать головой. Но все равно они отобрали очень много вещей, наполнили целых шесть пакетов. Девочки-продавщицы провожали их едва ли не с поклонами.

– А как насчет оплаты, я не поняла? – спросила Лиза уже в лифте. – Если вы за меня заплатили, то, наверное, нужно будет показать чеки Рэму Григорьевичу, да?

Наташа посмотрела на нее изумленно, потом рассмеялась своим звонким смехом и проговорила:

– Боже мой, Лизонька, вы такая прелесть! С вами так легко! Я была бы счастлива всегда помогать вам с покупками. А теперь вас ждет салон. Там ребята наверняка тоже будут от вас в восторге.

* * *

Домой возвращались поздно, в темноте. Лиза все ловила в стекле свое отражение, – первая в ее жизни настоящая стрижка ей ужасно нравилась. Миша то и дело поглядывал на нее, но не с восхищением, а с любопытством. И наконец, не выдержал:

– Лиза, я не понял, как соседи по коммуналке могут не знать, что в квартире проживает маленький ребенок? Кстати, сколько ему? Годик?

– Три года. Это девочка, Сонечка.

– Это как же… – начал Миша и тут же замолчал, но Лиза поняла, что его удивило.

– Да, я родила ее в пятнадцать лет. – Она независимо вскинула голову. – Почти в пятнадцать.

– Бабушка вам с самого начала помогала? – переметнулся на другую тему Михаил.

– С самого начала, только она мне вообще-то не бабушка. Анна Андреевна – моя первая учительница, мы с ней случайно спустя много лет встретились. Когда моя мать заметила, что я в положении, она сразу сказала, что с ребенком не пустит меня на порог. А если я все-таки рожу, она сделает с ним что-нибудь, – ну, уронит или кипяток прольет. Я совсем растерялась, не знала, куда податься, мне же даже комнату никто не сдаст, без паспорта-то. Я тогда все бродила по городу и встретила Анну Андреевну. У нее было свое горе: единственный сын спился, водил в их квартиру пьяные компании, она тоже с утра до вечера бродила по улицам, чтобы дома поменьше бывать. Она сразу сказала мне, что поможет и чтобы я не вздумала бросать школу. Ближе к родам она сняла комнату, не эту, другую, и туда мы принесли Сонечку. Там, конечно, соседи были недовольны, что ребенок, что плачет, но в общем-то нас терпели. Хуже было, что денег никак не хватало. Я на рынке всякую работу делала, продавцам помогала, но этого не хватало. Потом, когда Сонечке было уже полтора года, одна приятельница Андреевны разрешила ей бесплатно жить в ее комнате, но только если соседи не будут против. А у соседей было требование: один человек без детей. Мы въехали наудачу, ну, узнают про Соню, прогонят, будем искать что-нибудь еще. Но вот что удивительно: Сонька до этого такая неспокойная была, постоянно капризничала, а на новом месте словно поняла, что нельзя шуметь, – и замолчала. Играет себе тихонько, почти не плачет, только когда я ухожу, и то потихоньку. Странно, да?

– Ничего странного, – глядя четко вперед, сказал Миша. – Я читал, что, когда в войну прятали в подвалах еврейские семьи, даже младенцы мигом понимали, что нельзя плакать.

Лизу бросило в жар, щеки захлестнула горячая волна. Ей показалось, что Миша издевается над ней. И зачем вообще она все это рассказала? Понятно зачем, конечно. Хотела расположить парня к себе, чтобы в случае чего помог, как сегодня, а, кажется, вышло наоборот.

– Конечно, неправильно, что ребенок не гуляет, и даже покричать вволю не может. Но зато мы сумели ее откормить, а то она худенькая совсем была, может, и плакала от недоедания. И Андреевну мы тоже немного подлечили, у нее ноги пухнут и болят. А сейчас комната столько стоит, что всю мою зарплату и Андреевны пенсию сложить – не хватит!

Эту маленькую речь она проговорила громко и сердито. После этого некоторое время ехали молча. Потом Миша спросил:

– Ну, теперь, наверное, все трудности позади?

– Как это, почему? – опешила Лиза.

– Ну, говорят, вроде как Рэм Григорьевич признал в вас свою дочь. А с таким отцом, как он, вам вообще волноваться не о чем.

– Да ерунда все это, розыгрыш, – убежденно заговорила Лиза. – Он говорит, что я будто бы его настоящая дочь, которую перепутали в роддоме. Но разве в это можно поверить? Так ведь только в романах бывает.

– Подождите, почему нельзя поверить? – разволновался Михаил. – Совсем недавно я слышал подобную историю, там еще русского мальчика перепутали с чеченским. Наверное, такие истории даже чаще случаются, просто не всегда о них узнают. В роддоме младенцам повязывают на руку такие бирочки из клеенки, ну, вы должны знать…

– Знаю, – улыбнулась Лиза. – Сонечкину я храню.

– Ну а моя всегда лежала в маминой шкатулке с украшениями. Так вот, они же могут развязаться, упасть, а потом их неправильно завяжет медсестра – и привет! Путают же вещи, документы, анализы, значит, и детей могут перепутать. Я, кстати, могу поверить, что вы – дочка Рэма Григорьевича и Надежды Сергеевны.

– Почему это?

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 48
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?