осталось всего 3 единицы (!), из 572 грузовиков ЗИС-5 уцелело 317, из 360 грузовиков ГАЗ уцелело 139, а из 23 легковушек 17 продолжали исправно возить военачальников.

Разгадку этой загадочной арифметики может дать запись одного из руководителей Генштаба Красной армии, выполненная на таблице с данными количества убыли танков и машин 2-го и 18-го мехкорпусов Южного фронта. Цифры потерь (они близки к тем, что приведены в донесении по 8-й танковой дивизии) подчеркнуты, а внизу листа имеется убийственно правдивая приписка: «…ясно, тылами не руководили, они поддались панике и драпанули, оставив корпуса без б. припасов и ГСМ» [39].

В целом потери Красной армии в июле – сентябре 1941 года составили: «…безвозвратные: убито и умерло на этапе санобработки – 465 400 человек, пропали без вести и попали в плен – 2 335 500 человек. Последняя цифра составила 52,2 % от общей численности потерь» [40].

Самыми боеспособными и подготовленными к внезапному нападению в системе Вооруженных сил оказались части и соединения Военно-морского флота СССР, нарком которого, Николай Герасимович Кузнецов, невзирая на возможные роковые последствия, полностью взял на себя ответственность за перевод всех кораблей в боевую готовность номер один, что позволило морякам достойно встретить врага уже с первых минут войны с минимальными потерями своих судов. А командующий Северным флотом Арсений Григорьевич Головко не только подготовил вверенные ему боевые корабли к бою, еще 17 июня 1941 года он отдал приказ сбивать германские самолеты-разведчики, нарушавшие границу СССР, а в первые дни войны без санкции всесильного наркома Берии – на свой страх и риск – освободил из прифронтовых колоний заключенных и отправил их на передовую защищать страну. Помимо этого, используя связи с английским военно-морским командованием, Головко впервые в истории войны и задолго до официальных межправительственных договоренностей добился использования английской военно-морской авиации для бомбардировок по скоплениям войск и техники вермахта на своем фронте. За всю войну на вверенном Головко боевом участке войскам вермахта не удалось вклиниться на советскую территорию более чем на 35–40 километров. При этом Мурманск, основной порт на северо-западной границе СССР, продолжал действовать все военные годы.

Особо отличились умением наладить отпор значительно превосходящим силам противника части пограничных войск СССР, части и подразделения НКВД, располагавшиеся на западных территориях Советского Союза. Мало кто знает, но еще в апреле 1941 года погранотряды и погранзаставы западного направления стали активно довооружаться. Были заметно увеличены нормы боекомплектности на каждый вид вооружения; для усиления огневой мощи в погранотрядах появились 50-миллиметровые гранатометы – более 350 единиц – и более 3500 пистолетов-пулеметов Дегтярёва. Чекистские части, в отличие от многих армейских соединений, сохраняли высокий уровень боеготовности и на многих участках фронта стали ядром для организации должного отпора гитлеровцам, объединив вокруг себя разрозненные, лишенные необходимого управления и координации армейские части. Достаточно напомнить, что ни одна из погранзастав без приказа не покинула своего рубежа, а подавляющее число частей и подразделений войск НКВД не выполняли роль карательных заградотрядов (хотя и такие функции приходилось порой выполнять для остановки панического бегства), а формировали основные тактические рубежи обороны, формируя вокруг себя наиболее боеспособные армейские части. Даже те подразделения, которые оказывались в полном окружении в глубоком тылу противника, принимали на себя функции организации и управления партизанским движением, развиваясь до крупных партизанских объединений полкового, корпусного и даже дивизионного состава.

И все же, несмотря на столь чудовищный урон для Вооруженных сил СССР, именно тогда, в роковые летние месяцы 1941 года, бойцы и командиры Красной армии своей стойкостью и мужеством заложили фундамент будущей Великой Победы.

Среди них находился и оперуполномоченный особого отдела НКВД СССР 404-го артполка 109-й мотострелковой дивизии 16-й армии лейтенант государственной безопасности Иван Васильевич Рябов.

Свой первый бой с фашистами он принял 26 июня 1941 года под городом Острог Ровенской области. В течение нескольких суток Рябов вместе с командирами и красноармейцами держал оборону. Они отбили десятки атак врага, вступали в рукопашные схватки, но не отступили с занимаемых рубежей. В трудную минуту, когда командир артиллерийского дивизиона был убит, Иван Рябов, в прошлом выпускник 2-го Ленинградского военного артиллерийского училища, взял на себя командование подразделением. Метким огнем артиллеристов было уничтожено несколько передовых немецких танков, и атака гитлеровцев захлебнулась.

На стойких защитников рубежа были обрушены бомбовые удары. Авиация утюжила позиции 404-го артполка до тех пор, пока не сровняла их с землей. Те немногие, кто остался в живых, расстреляв все боеприпасы, не сдались в плен, а скрылись в лесу, чтобы продолжить борьбу с ненавистным врагом. Впереди был долгий, полный утрат и страданий путь к Победе, до которой оставалось почти четыре года.

* * *

А Иван Рябов и его сослуживцы в последние предвоенные дни жили обычными армейскими заботами. Если завтра война, твердо верили они, под руководством товарища Сталина мы разобьем наголову самого сильного врага.

Глава 2

Нашествие

Скругулёвские военные лагеря, Украинская ССР,

г. Бердичев, 18 июня 1941 года

Минуло 18 суток с того дня, как 404-й артиллерийский полк в составе 109-й мотострелковой дивизии 16-й армии, выполняя директиву Генерального штаба, погрузился в эшелоны и покинул пункт постоянной дислокации – станцию Харанор Читинской области. Полку предстоял долгий, длиной в 6000 километров, путь к новому месту назначения. Конечной точкой маршрута должен был стать украинский город Бердичев Житомирской области.

Единственным человеком в полку, хорошо знавшим эту местность и условия службы, был оперуполномоченный Особого отдела по 16-й армии лейтенант Иван Рябов. После окончания 2-й Ленинградской артиллерийской школы он получил назначение на должность командира взвода управления и огня 58-го тяжелого артиллерийского полка, и полк этот располагался в окрестностях Житомира. Иными словами, молодой лейтенант начинал свою службу в Скругулёвских военных лагерях, на базе которых проводились учения Киевского Особого военного округа. С наступлением весенне-летнего периода там отрабатывалась тактика ведения боевых действий, решались вопросы взаимодействия между различными частями и спецподразделениями, велись практические стрельбы.

Командиру 404-го артполка майору Василию Волкову, его заместителю по политической части батальонному комиссару Александру Колпакову и начальнику штаба капитану Василию Валяеву была небезынтересна история места, где им предстояло служить. Они с нескрываемым интересом слушали рассказы Рябова о Бердичеве.

Прошлое города терялось в седой древности, когда еще не распалась Киевская Русь. Предположительно, крупное поселение, которому еще только предстояло стать Бердичевым, возникло на рубеже IX–X веков. Земли здесь были плодородные, позже нашли железную руду, в карьерах добывали глину, столь нужную и для строительства, и для изготовления посуды, купцы из восточных городов