Проще отбить у друга девицу, которая ему, в принципе, не нужна, чем любимую девушку.

— Если Антон сможет бросить Диану, сестру друга, которую с рождения знает, ради моих несуществующих денег, то и отбить меня у тебя попытается совершенно спокойно, — возразила я. — Странный он какой-то, мутный.

Взгляд Никиты тут же стал деловым, жёстким. Не вяжется это с голым торсом и семейными трусами в полосочку, забавно выглядит.

— А подробнее? — проговорил шеф.

— Подкалывает тебя все время, про яхту заранее не предупредил…

— Не обращай внимания, — отмахнулся Никита. — Мы всегда так общаемся. Антон ведёт себя как обычно. Просто у меня сейчас нет настроения подколоть его в ответ.

— А то, что он это делает при твоей любимой девушке, в порядке вещей? — я прищурилась.

— В принципе, да. Я запросто мог бы также троллить его и при бывшей жене, и при Дианке. Это просто манера общения.

— Допустим. И за спиной говорить, что ты зациклен на деньгах и тормозишь, тоже нормально? — я принялась ябедничать.

Никита задумчиво слушал.

— В принципе, он мог по привычке ляпнуть это Дианке, — с сомнением сказал он. — А мог и с расчётом. Черт его знает! Это пока первый день, будем смотреть.

— Кстати, кем он вообще работает? — вспомнила я об очередном глобальном пробеле в своих знаниях. — Может, придумать себе какие-нибудь проблемы? Попросим его меня осмотреть, будет повод остаться с ним наедине…

Никита рассмеялся.

— Эля, он — гинеколог, и пациенток как женщин не воспринимает вообще. Сам говорил — даже лиц не запоминает, так что это не вариант.

Да уж, напроситься на такой осмотр я морально не готова. Почему-то думала, что Антон — хирург. Тут можно было бы сказать, например, что болит правый бок, и дать пощупать живот в районе аппендицита. И наедине остаться, и поболтать о том о сём, и какой-никакой контакт, прикосновения… Но гинеколог — это перебор. К тому же, если бы я и придумала проблему, Антон вряд ли согласился бы осматривать меня без инструментов, кресла, перчаток, да ещё и выставив для этого за дверь невесту. Всё-таки осмотр очень уж своеобразный.

— Жаль, — вслух сказала я. — Действительно не вариант.

— А ты не расстраивайся. Я могу тебя осмотреть, — Никита повернулся набок и прошёлся рукой по моему телу. — У меня и инструмент есть. Личный.

Прикосновение отозвалось мурашками по коже.

— Я помню, — я рассмеялась. — Подожди: пока не забыла, вопрос есть. Антон не просил у тебя или кого-нибудь из вашей семьи денег в долг на свою клинику? Или, может, пытался взять кредит?

— Соображаешь хорошо, — похвалил шеф. — И мыслишь в правильном направлении. В том-то и дело, что пытался. Было это как раз два года назад. Сначала он пошел в банки, но там в кредите или сразу отказывали, или предлагали на самых невыгодных условиях. Потом Антон попытался занять у меня, но я на тот момент не мог дать ему денег. И не надо так скептически смотреть, — Никита слегка шлепнул меня по попе. — Действительно не мог: на мне самом висел кредит, производство расширялось, и помогать кому-то многомиллионными суммами я был не в состоянии. Как раз в это время от Тохи ушла жена. Дальше он перестал говорить о своей клинике, и больше мы о ней не слышали до этой весны. А теперь выясняется, что Антон именно в тот период завел роман с Дианкой. Как считаешь — подозрительно?

— Подозрительно, — согласилась я.

— Вот. Возвращается Диана и говорит, что у них с Антоном все серьёзно, они собираются пожениться. А когда Генка спрашивает открытым текстом, на что они будут жить, отвечает, что она вложит деньги в клинику Антона, у них уже и бизнес-план готов.

— Интересно, — протянула я. — То есть большая любовь началась именно тогда, когда Антону отказали в кредите. Ну а какой смысл ему был ждать целых два года? Мог и за год разработать бизнес-план и подкинуть Диане идею вложиться в клинику. Не думаю, что она отказалась бы.

— Чего не знаю, того не знаю, — Никита неторопливо поглаживал мои бедра. — Но очень хочу проверить великую любовь Антона к моей сестре. Давай-ка снимем эти джинсы, что за привычка валяться на кровати в одежде!

Снимем так снимем. То, что меня интересовало, я выяснила, теперь время для удовольствия. Никита придвинулся ближе, так, что я бедром ощутила твёрдость его желания. Джинсы Никита стянул с меня сам и принялся расстёгивать пуговицы на моей рубашке.

— Знаешь, чего мы с тобой ещё не делали? — бормотнул на ухо.

— Если вспомнить Камасутру, то много чего, — я прищурилась. — Или ты о каких-нибудь особых извращениях?

Он широко улыбнулся.

— Ты мне вроде роль влюблённого отвела, а не сексуального маньяка. Мы с тобой ни разу не целовались.

Ну да, спали вместе — и не только спали, — а до поцелуев дело не дошло.

— Поцелуй предполагает чувства, — я не возражала, скорее, просто констатировала. — В каком-то смысле он большая близость, чем секс.

— И что? — Никита усмехнулся. — Боишься, что у тебя эти чувства появятся?

— Не дай Бог, — хмыкнула я.

— Так уж не нравлюсь? — в глазах шефа заплясали весёлые огоньки.

Я подчёркнуто внимательно оглядела мускулистую фигуру Никиты.

— Почему? Нравишься. Только у нас с тобой очень определённый договор и никаких чувств он не предусматривает.

— Маленькая вредина, — шеф притянул меня к себе и приник губами к губам.

Да уж, целоваться Никита умеет до мурашек по коже и головокружения — так, что хочется продолжать и продолжать этот поцелуй.

Шеф опрокинул меня на спину и навис надо мной. Теперь его губы коснулись моей груди. Руки ласкали в самых чувствительных местах, заставляя меня сдерживать стоны. Я машинально нащупала и слегка сжала его «личный инструмент» — твёрдый и упругий, полностью готовый к действию. Прошлась пальцами, прикрыв глаза от удовольствия. Никита уже, еле касаясь, гладил горошинку клитора. Я не выдержала, все-таки застонала, почти заныла от нетерпения.

— Подождешь, — прошептал Никита. — Я ещё только начал. Хочу попробовать тебя на вкус.

— Но…

Я собиралась сказать что-то умное по поводу слишком уж личной ласки, которой без чувств не стоит обмениваться. Только кто бы меня сейчас слышал! Шеф коснулся языком там, где только что ласкал рукой — сначала еле-еле, затем чуть глубже. Я застонала, уже почти не сдерживаясь. Желание захлестывало, а Никита дразнил такими ласками, о каких я раньше только слышала. Его рука нащупала мою грудь, потеребила сосок. В глазах темнело от желания и кайфа, по телу пошли сладкие судороги. Стоны переходили друг в друга, не успевая замолкнуть. Я зажмурилась, сгребая в