Под властной наружностью Матильды скрывалась сентиментально-романтическая натура, и при виде слез в глазах этой хрупкой девушки ее сердце растаяло, как масло на сковородке.

— Не беспокойтесь, мисс. Невелика беда — пятнышко крови. И никакие простыни вы не будете стирать. Я брошу их на самое дно бака для белья, и никто ничего не увидит. А ну-ка вытрите слезы! — Она внимательно посмотрела в лицо Кейт. — С вашим-то личиком вы можете получить все на свете, так что нечего плакать из-за подобной ерунды.

Кейт с трудом сдерживала сильное желание броситься на шею этой огромной, ласковой женщине и заплакать навзрыд. Вместо этого она заставила себя улыбнуться и поблагодарить ее за любезность.

Матильда отмахнулась от ее благодарности и вразвалку вышла из комнаты за чистым бельем. Через пару минут она вернулась.

— Положите грязные простыни возле двери, а я заберу их, когда принесу вам завтрак. — Ее лицо расплылось в по-матерински заботливой улыбке. — Отдыхайте в свое удовольствие. Я прослежу, чтоб вас никто не беспокоил.

Она вышла и заперла за собой дверь.

Как только дверь закрылась, Кейт вылезла из постели — ее страх и нерешительность исчезли без следа. Порывшись в чемодане, она вытащила носовой платок. Смочив его в миске с водой, она тщательно стерла кровь с бедер. Она изо всех сил старалась не думать, как та туда попала. Закончив, Кейт бросила грязный лоскуток в середину огня и поворачивала его кочергой до тех пор, пока он не превратился в пепел.

Затем девушка надела свежую ночную сорочку и убрала старую в чемодан. Хотя на ней не было крови, она напоминала ей о прошедшей ночи. Быстро сняв простыни, она с особой тщательностью завернула испачканную кровью простынь в чистую, положила их у двери и застелила постель свежим бельем. После чего взбила подушки и снова взобралась на кровать. Теперь можно было расслабиться.

Долгое время она лежала, думая обо всем, что с ней произошло с той минуты, когда Мартин втащил ее в гостиную в разгар карточной игры, и была удивлена тем, как много примеров, свидетельствующих о доброте Бретта, всплыло в ее памяти. Это не меняло ужасных событий прошлой ночи, но она не могла не думать, как все обернулось бы, познакомься она с ним при других обстоятельствах. Вскоре она погрузилась в царство несбыточных грез, и только звук поворачивающегося в замке ключа, возвестивший о том, что прибыл завтрак, вывел ее из транса. Она села в кровати, собираясь встать.

— Я подам вам завтрак в постель, — заявила Матильда. — Я страшно извиняюсь, что забыла про ваше горячее какао, но оно начисто вылетело у меня из головы. Не хочу, чтоб вы подумали, что я все время вот так забываю то одно, то другое, но, сдается мне, я о чем-то думала, уж не помню о чем.

Она поставила поднос Кейт на колени, и восхитительный аромат свежесваренного кофе ударил ей в нос. Внезапно Кейт почувствовала, что страшно голодна, и тарелка, наполненная яичницей, ветчиной, сосисками, хлебом с маслом и джемом, показалась не такой уж большой.

Матильда с удовлетворением наблюдала, как она ест.

— Я бы наложила вам побольше, да побоялась, что такая худышка, как вы, не осилит больше кусочка. — Кейт не ответила, потому что ее рот был набит до отказа. Матильда широко улыбнулась. — Ешьте, ешьте. Я наращу чуток мяса на эти косточки. Вы похожи на изголодавшегося воробушка. Мне так и хочется оставить вас у себя, пока вы не нагуляете жирок.

Кейт отхлебнула кофе.

— Тогда через неделю на меня не налезет ни одно мое платье.

— Всегда можно купить новые. — Матильда подняла с пола простыни. — Чуть погодя я вернусь, чтобы забрать поднос. Обед будет где-то в половине первого. По меньшей мере должен быть, если до этого мне удастся выдворить этих лондонских джентльменов из дома.

«Бедняжка, — подумала Матильда, затворив за собой Дверь, — видно, ей пришлось хлебнуть горя. И она краше любой картинки».

Хозяйка гостиницы тяжело вздохнула, и ее мысли вернулись к более приземленным делам.

Стрелка часов перевалила за отметку десять, а Бретта все еще не было. Кейт позавтракала, заново уложила чемодан и навела в комнате такой безукоризненный порядок, что в ней не осталось никаких следов их пребывания.

Хотя комната была просторной и светлой благодаря солнечному свету, льющемуся из двух окон, это длительное заключение становилось все томительнее, и мысли угнетали ее все больше и больше. Она никогда не помышляла о том, чтобы зависеть от Бретта, а после событий минувшей ночи это было совершенно исключено, но стоило ей принять решение навсегда исчезнуть из его жизни, как она была вынуждена признать полную безнадежность своего положения. У нее не было ни денег, ни возможности заработать на жизнь и никого, к кому она могла бы обратиться. Кейт ничего не знала о родственниках отца, кроме того что у него был младший брат, который являлся попечителем отцовского имения и которого Мартин поносил каждый день. Наверняка человеку с его богатством, женой и слугами, на чьи плечи возложены хлопоты по хозяйству, не составит труда приютить еще одного человека. Чем больше она об этом думала, тем больше ее сердце наполнялось надеждой. Кейт села и призадумалась.

Она не могла припомнить, где он живет, но знала, что его дом находится на одной из самых модных улиц Лондона, потому что Мартин с презрением говорил, что такому скряге самое место среди банкиров и торговцев. Она напрягла воображение. Где может жить член их семьи? Но она ничего не знала о Лондоне, равно как и о дяде.

Был ли он похож на Мартина и на отца? Проникнется ли он к ней искренним сочувствием, или сочтет бедной родственницей, которой лучше не показываться на глаза, когда в доме гости? Риджентс-сквер! Вот как называется улица. Она не знала номер дома, но это легко можно выяснить по приезде в Лондон. Все, что сейчас имело значение, это где найти убежище от опеки и необузданной страсти Бретта.

Но ей нужны деньги. Наверняка через деревню проезжают дилижансы или почтовые кареты, но чем она сможет за платить за проезд? А ведь надо еще что-то есть и где-то жить, пока она не найдет дядю. Немыслимо просить Бретта одолжить ей денег, чтобы она могла сбежать от него. Скорее всего он вообще ей их не даст, но в любом случае Кейт претила мысль, что она станет еще больше ему обязана. Может, стоит попросить Матильду? Ей не хотелось платить за ее доброту таким образом, но ей больше никто не приходил на ум. Если бы только мистер Ханглсби или мистер Федерс были здесь, они бы ей помогли. Чемодан!

«Бретт оставил свой выигрыш на столе, так что я положил деньги в ваш чемодан, — прошептал ей на ухо Федерс, когда она поцеловала его на прощание. — Бретту не нужны деньги, а Мартин их не заслуживает. Кроме того, они все равно предназначались вам».

Кейт колебалась всего минуту. Может, он и намеревался это сделать, но на самом деле Бретт так и не дал ей денег. Она подумает об этом позже. Либо ее дядя вернет ему эти деньги, либо она сама отложит их из жалованья, когда найдет место, но так или иначе она вернет ему все, до последнего пенни.