Зеленовато-серые столы были завалены грудами бумаги и старыми папками на кольцах. Посреди этого хаоса возвышался внушительного вида телескоп. Сейчас он был нацелен на темное отверстие в открытом куполе, где виднелось несколько ярких звезд. Автоматика управляла положением телескопа, отслеживавшего какую-то конкретную цель, и было слышно негромкое гудение.

– Это тридцатидюймовый рефлектор системы Кассегрена, – провозгласил Кулидж. – На момент постройки он был третьим по размеру телескопом-рефлектором в Соединенных Штатах.

Циско с искренним уважением склонил голову.

– Он стал классикой.

– Да, – без особого воодушевления ответил астроном. – Как пирамиды или Стоунхендж. – Он небрежно прислонил винтовку к стене.

Циско показал на окуляр.

– Можно?

Кулидж взмахнул рукой, а затем подошел к кофемашине, которой было на вид лет десять, и проверил емкость для кофе – она была пуста.

– Не хотите кофе? – спросил он. – Многим кажется, что здесь холодно.

– Не откажусь, – стоя за спиной у Циско, Барри ждал своей очереди заглянуть в телескоп – последний раз ему доводилось это делать, еще когда он учился в школе. Астроном насыпал молотый кофе в фильтр, отмеряя количество на глаз. Он залил его кипятком, не обращая внимания, что половина воды стекла по задней стенке и начала капать на пол.

– Мистер Рамон, вы смотрите на объект шесть-два-пять-а-два. Это блуждающий астероид. Если бы он столкнулся с землей, вся жизнь была бы уничтожена за двадцать четыре часа.

Циско выпрямился.

– Это и правда может произойти?

– Нет, – Кулидж бросил полотенце на пол и принялся возить его ногами, вытирая лужу.

– Фух. А я уж испугался, – Циско поднес руку ко лбу, комически изображая беспокойство, а потом рассмеялся. – Совсем близко прошел, да?

– Хм, – Кулидж с любопытством посмотрел на инженера. – Уэллс говорил мне, что вы – один из умнейших людей, кого он когда-то знал, или, по крайней мере, могли таковым стать. Мне придется понадеяться, что он знал, о чем говорит.

Циско застыл неподвижно, и его голос стал хриплым.

– Он и правда так говорил?

Астроном загнал мокрое полотенце под стол.

– Да, но чаще восторгался своими проектами. А потом перестал. – Кулидж побродил по помещению, наконец, нашел три кружки, вернулся к булькающей кофеварке и принялся ждать.

– Так что вы хотите узнать о метеорите?

– Что ж, – начал Барри. – Это был самый необычный объект, украденный из Музея естественных наук. Он имеет скорее научную ценность, чем материальную. Так что мы подумали, может быть, в нем есть что-то, ради чего металюди будут готовы убивать?

– Понятия не имею, – ровным голосом сказал Кулидж. – Еще какие-то вопросы, или вы впустую потратили столько времени?

Барри и Циско немного помолчали.

– Хм… может, мы уделим несколько минут возможным объяснениям?

– В вашем распоряжении столько времени, сколько вам нужно, мистер Аллен, – Кулидж налил три чашки кофе. – Но я не очень понимаю, зачем мне тратить на это свое время.

– Если можно, давайте поговорим о вашем утверждении, что метеорит поет.

– Это не утверждение. Это факт.

– Я не спорю, но есть ли у вас какое-то объяснение, почему он пел?

– Он обладал… Обладал уникальной кристаллической структурой. Доктор Ларсон сказал мне, он никогда не видел, чтобы кристаллы формировались таким образом. У него была теория, что метеорит имеет невероятный потенциал в качестве хранилища энергии. Заявлял, что нашел способ воспользоваться этим потенциалом, – Кулидж хмыкнул. – В первую очередь, поэтому я и продал ему этот объект. Какая жалость.

– Как вы нашли метеорит? – спросил Циско.

– Я отследил его приближение к Земле, рассчитал, куда он может упасть. А потом поехал туда и забрал его.

– Правда? – воскликнул Барри с большим недоверием в голосе, чем рассчитывал. – Я хочу сказать, даже NASA не может подобным образом предсказывать место.

– NASA много чего не может, – рявкнул Кулидж.

– Так что, в Африке вы впервые услышали, как он поет?

– Нет, – он кивком указал на открытый купол. – Там, наверху.

– Вы услышали его в космосе? – спросил Барри. – Должно быть, у вас превосходное оборудование. – Внезапно ему в голову пришла идея.

– А сейчас вы можете его отследить?

– Нет, – астроном поднял два пальца. – Во-первых, метеорит не пел с тех пор, как я нашел его в Африке. А во-вторых, у меня больше нет таких инструментов. Я продал их, чтобы купить еды.

Кулидж хмуро поставил кофе на стол и снял несколько волосинок со своего грязного свитера. Он разгладил бороду, как будто внезапно осознав, что она выглядит ужасно неухоженной. Наконец, он оперся на металлический стол, словно воспроизводя непринужденную позу профессора, читающего лекцию. Но его руки крепко вцепились в край столешницы. Костяшки пальцев побелели.

Он глубоко вдохнул.

– Когда мне было столько лет, сколько вам сейчас, мистер Аллен, я уже стал Человеком года по версии Международного астрономического общества. Я отверг приглашения почти всех крупных научных организаций в этой стране. Буквально за несколько месяцев до того, как нашелся метеорит, я получил предложение построить и возглавить передовую исследовательскую станцию. Мне обещали шестизначную сумму. А теперь вот это – все, что у меня осталось. Этот метеорит разрушил мою карьеру. «Доктор Кулидж и его Поющий камень из дальнего космоса».

Барри спрятал руки в карманы. Циско уже посматривал на дверь… и на винтовку.

– Ладно, профессор, – сказал Барри. – Простите, что помешали вам. Спасибо за ваше время.

– Превосходно, – Кулидж плюхнулся на табуретку. – Идите. – Они поставили на стол чашки с кофе и направились к двери.

– Вы хотели бы услышать его? – тихо спросил астроном.

Одновременно остановившись, они оглянулись.

– Услышать его? – переспросил Барри. – Услышать метеорит? Я думал, он теперь безмолвствует.

– Верно, но у меня есть записи. – Его голос звучал странно, словно доносился издалека. – Вы хотели бы их послушать?

Они переглянулись, забыв о винтовке.

– Да!

– Они хранятся здесь, – астроном выпрямился, словно ощутив прилив энергии, и подошел к столу. Он рывком открыл ящик стола и принялся изучать его содержимое, шумно копаясь в нем. – Готов поклясться, они были здесь. – Он принялся опустошать ящики стола один за другим, а затем стал метаться по всей лаборатории, ругаясь с каждой секундой все громче.

Бумаги. Карандаши. Провода. Степлеры. Калькуляторы. Рулетки. И все это огромными кучами. За ними последовали груды компакт-дисков и флешек всех размеров и цветов. Переносные жесткие диски, и, наконец, огромная коллекция пятидюймовых дискет.