Мы положили Герду на выданное доктором Геной колючее одеяло, которое нужно было вернуть утром, и понесли в ожидавшую у крыльца машину. Этот таксист не возражал против собаки, молча ждал, когда мы усядемся.

До дома Логиновых ехали молча. Я — на переднем сиденье, Ярослав — сзади вместе с Гердой. Усевшись вполоборота, краем зрения наблюдала, как осторожно и нежно он гладит собачью морду. Логинов способен на искреннюю любовь, почему же мой отец так настроен против него? Что он знает такого, чего не хочет мне говорить?

Мы аккуратно занесли питбулиху в свободную комнату на первом этаже и положили на пол.

Ярослав отправился за её миской, чтобы налить воды, а я осталась рядом с Гердой. Опустилась на прохладный паркет, обняв колени. На собачьей морде остались засохшие пятна крови, язык безвольно свесился из пасти. Грозная питбулиха представляла собой такое жалкое зрелище, что я расплакалась.

— Эй, ты чего? Всё уже позади, — вошедший в комнату Логинов поставил миску на пол и опустился передо мной на колени. — Доктор Гена спас её. И я очень благодарен, что ты не растерялась и действовала так решительно. Не знаю, что было бы, не окажись тебя рядом…

Он говорил это так проникновенно, что я перестала плакать. Подняла на него глаза. Ярослав передвинулся ещё ближе, протянул руку и большим пальцем стёр слезинку с моей щеки.

Его лицо оказалось очень близко, в глазах застыл вопрос. Он не был уверен, что разрешу себя поцеловать. Поэтому я первая потянулась к нему. Закрыла глаза и вдохнула, ожидая, когда наши губы встретятся. Это прикосновение было мягким и бережным, я словно окунулась в тёплые воды моря и позволила ласковым волнам нести себя к горизонту, осторожно покачивая.

Не знаю, сколько длился этот поцелуй. Время как будто остановилось, заставляя ночь длиться бесконечно. Наконец Ярослав оторвался от меня и прижался лбом к моему лбу. Мы оба молчали. В полумраке лишь слышалось наше дыхание.

— Мне пора домой, — наконец сказала я только потому, что нужно было что-то сказать, разорвать эту тишину, которая становилась чересчур слишком напряжённой. — Вызову такси.

В этой тишине мне явственно слышался вопрос, на который у меня не было ответа. Отец был против наших отношений с Ярославом. А что думала об этом я сама? Смогла бы доверять ему? Или постоянно ждала бы, что он разобьёт мне сердце и заставит страдать?

— Я сам отвезу тебя.

Логинов подал мне руку и помог подняться. Бросив последний взгляд на спящую Герду, я вышла из комнаты.

Ярослав так и не отпустил мою ладонь. В доме было тихо, все спали, поэтому я не стала отбирать у него руку. Несмотря на то, что я ничего пока не решила, мне было хорошо рядом с ним. Его тепло согревало и успокаивало.

Логинов надел шлем и протянул мне второй, помог затянуть крепление. Затем поправил выбившиеся волосы. Мне показалось, ему нравится прикасаться ко мне. Ярослав не хотел останавливаться, но заставил себя убрать руки и сел на мотоцикл. Я забралась сзади и крепко обхватила его, прижалась. Мы помчались в ночь, снова рассекая встречный воздух, наслаждаясь движением и чувствуя друг друга.

Поездка оказалась слишком быстрой. Ярослав заглушил двигатель у моего дома и помог слезть с мотоцикла. Он положил ладонь мне на щёку и, дождавшись молчаливого разрешения, поцеловал меня. Затем мы долго стояли, обнявшись, потом снова целовались.

Он не сделал и попытки напроситься ко мне в гости. И я ценила его тактичность. Ярослав давал время всё обдумать, но мне всё равно нужно было высказать это вслух. Расставить точки над «i». Чтобы между нами не было недопонимания.

— Мне нужно подумать, — произнесла я, утыкаясь ему в шею.

— Я знаю, — он гладил мои волосы, касался их губами. — Я буду ждать. Тем более твой отец против.

Он усмехнулся. И я подняла голову.

— Что?

— Тайный роман — это так… романтично.

Улыбнулась ему в ответ. Затем постаралась вновь вернуть серьёзность:

— Я ещё ничего не решила.

— Знаю, но ты решишь, — снова шёпот мне в волосы.

Домой я шла счастливой, улыбаясь во весь рот. Не буду думать об это сегодня, подумаю завтра, на свежую голову, как говорила одна известная героиня. И всё равно думала, вспоминала, ворочаясь в кровати. А затем мне снились тёплые губы, ласковые руки и глаза, которые вопрошали, и я не могла им отказать.

— Что делаешь завтра вечером?

— Не знаю пока, — пожала плечами, уже чувствуя какой-то подвох.

— Пойдём завтра в «Лёд»?

Барчук стоял передо мной, опершись бедром о край парты. Он заслонял мне обзор на класс а главное — на Ярослава, который наверняка слышал каждое слово, ведь Саша не скрывался, говорил громко, не чувствуя необходимости таиться.

— Э-э, — я не знала, что ответить и чувствовала себя немного неловко. Предложение поступило чересчур неожиданно.

— Завтра ж суббота, чего, дома будешь киснуть? — он по-прежнему ждал ответа, демонстрируя мне свою фирменную улыбку. Чего-чего, а харизмы и обаяния у Барчука было хоть отбавляй.

Я немного отклонилась, ожидая наткнуться на хмурый пристальный взгляд. Думала, Ярослав тоже ждёт моего ответа Барчуку, надеясь на отрицательный. Но он с равнодушным видом что-то рассматривал в своём телефоне, кажется, вовсе не обращая на меня внимания.

Вот как так? И что это значит? Кто поймёт этих мужчин.

Сидеть дома субботним вечером мне не особо хотелось. В анапских клубах я ещё не была — как-то не представлялось случая, да и с кем идти? Все подруги остались в Питере, а София после школы помогала родителям в семейном кафе. Ей было не до развлечений.

— Ну так что? — Барчук склонился ниже, ближе ко мне, и прошептал почти на ухо: — Давай, будет весело, обещаю.

Я ещё раз отклонилась, и слова о том, что мне нужно спросить у отца, застряли в горле. Ярослав мило беседовал с Кристиночкой и даже не смотрел в мою сторону. Вот значит как…

Хотя…

Фактически мы с Логиновым не встречались. То, что было вчера…

А что было вчера? Ну поцеловались пару раз. Скорее всего, это случилось из-за Герды. Мы оба испугались, перенервничали. Так что эти поцелуи — лишь последствия стресса. Ещё ночь, темнота, мы только вдвоём…

Похоже, для Ярослава вчерашний вечер не значил так много, как для меня.

А то, что он обещал ждать моего решения… Ну что ж, значит, не дождался. Наверное, он помирился с Яворской, и теперь ему не до меня.

— Хорошо, я согласна, — громко произнесла, надеясь хоть на какую-то реакцию с последней парты. Ничего. Разве что, лицо Ярослава показалось мне слишком бледным. Но это, скорее всего, из-за освещения. Ему всё равно, с кем и куда я пойду в субботу. А значит, и мне должно быть всё равно.