она.

Ворошилов удивленно глянул на нее. Он ни о чем не просил, она сама придумала кормить его, но раньше приносила обеды и ужины сюда, в комнату. А сейчас она звала в столовую. Он-то, конечно, не против.

— Отдохни немного, — сказала она. — А то совсем в кресло врастешь. Станешь толстым и неповоротливым.

— Да нет, не стану.

Вадим не стеснялся отжиматься от пола, приседать, тренируя мышцы, спасая их от атрофии. И свежий воздух исправно поступал в комнату через открытую форточку.

— Ясно же, что Берестов ни в чем не виноват, — вздохнула женщина.

И радость, скрытая в ее глазах, и печаль. Радость оттого, что невиновна в сговоре с преступником. А печалила участь мужа. Все против Мельникова, осудят его как пить дать. А он хоть и не самый примерный муж, но все равно жаль его.

— Но пистолет он же мог взять, — не очень уверенно сказал Вадим. Он и сам уже не верил в виновность Берестова.

— И на Северный полюс он может слетать, а зачем?

— Да пусть…

— Вот и я говорю, пусть на Северный полюс летит, а мы пока пообедаем.

— Ну, хорошо.

Вадим спустился в столовую, сел за стол, на котором уже красовалась фарфоровая супница. Варвара Евгеньевна открыла крышку, запахло мясным бульоном. Но вместе с тем вдруг пропала связь с микрофоном, видимо, сигнал от микрофона ослаб из-за расстояния.

Мельникова поставила перед Вадимом тарелку, суп такой красивый, жирные кружочки плавают, переливаются на свету, фрикадельки аппетитные. И на вкус просто совершенство.

— Супер! — похвалил Вадим.

И вдруг услышал в наушниках голос Берестова. И это был не радиосигнал, а какая-то слуховая галлюцинация. Померещилось, что Берестов крикнул. Кому, что — непонятно, но крикнул.

А суп такой вкусный, остановиться невозможно. И все же Вадим заставил себя подняться из-за стола.

— Я сейчас!

Голос Берестова он услышал уже на лестнице.

— Какого черта?

Голос расплывался в эфире, были помехи, но все же Вадим разобрал слова. И понял, что это не галлюцинация и он слышит голос именно Берестова.

— А я соскучилась!

И этот женский голос он уже где-то слышал. Нет, это не Елена, кто-то другой.

Вадим вошел в комнату и сразу бросился к окну, откуда открывался вид на ворота. У калитки стоял Берестов, он смотрел на окно, из которого за ним могли наблюдать. Вадим подался назад, чтобы его не заметили, но блондинку, стоявшую перед Берестовым, он все же рассмотрел.

Блондинка ненатуральная и даже некрашеная, парик на ней. И косметики толстый слой, губы накрашены ярко, жирно. Платье серое, прямое, чуть выше колена, без декольте и особых изысков, но девушка в нем смотрелась в высшей степени сексуально. Ноги стройные, длинные, а еще босоножки на шпильке…

А ведь Вадим где-то видел эти ноги. И даже знал, что там у блондинки под платьем. Ворошилов вспомнил, как Эльвира без зазрения совести распахивала перед ним халат, но тогда она выглядела как неряха, зато сейчас производила впечатление — неживой, бутафорской, но все же сексуальностью.

Берестов что-то сказал, поворачиваясь к Вадиму спиной, голос его слился с шумом в эфире, слов не разобрать. При этом он закрыл собой Эльвиру, она что-то сказала, но Вадим не понял, что именно. Но увидел, как Берестов повел гостью в дом. При этом он снова глянул на окно, из которого велось наблюдение.

Вадим схватил телефон, позвонил Капитонову.

— Есть контакт! — вне себя от возбуждения выпалил он.

— Тебя можно поздравить? Ты стал мужчиной?

— Стану! С Брусовой!

— С кем?

— А мы уже и забыть успели! Брусова! Из квартиры невинно убиенной старушки.

— Ты заказал ее на дом? А как же Мельникова? — чувствовалось, что у Капитонова хорошее настроение.

— Не заказывал, сама пришла.

— К тебе?

— К Берестову!.. Что, если это и есть та самая медсестра Катя, с которой он любовь крутит?

— И с компьютером, и с Катей… Универсальный гигант… Так, погоди, Брусова сейчас у Берестова?

— Связь налицо!

— Чем они там занимаются, не суть важно…

— Я имею в виду связь между убийствами Лужина и Дымовой.

— У Брусовой неоконченное медицинское образование. Уколы она делать умеет…

— Уже сделала!

Вадим разговаривал с начальником по телефону, тот не мог видеть его, но все же он ткнул пальцем в сторону Берестова, который вел Брусову к воротам. Он держал ее за локоток, она едва поспевала за ним, то и дело спотыкаясь на каблуках.

— Берестов ее прогоняет!.. Я за ней?

— А толку? — задумался Капитонов.

— Я за ней! — принял решение Ворошилов.

Его темно-серый «Каптива» стоял в гараже рядом с машиной Мельниковой. Ключи зажигания у него, а пульт открытия ворот лежал в прихожей, он знал, где именно.

Две минуты в гараж, столько же выехать со двора, а времени в обрез. Автомобиля за воротами Вадим не видел, но вдруг Брусова вызвала такси и машина уже рядом?

Однако переживал он напрасно. Брусова в одиночестве брела по улице, клацая пальцем по экрану своего смартфона. Берестов уже закрыл за ней калитку.

Вадим надел солнцезащитные очки, бейсболку, подъехал к Брусовой, остановился, опустил стекло. И, глядя на нее, приподнял очки, рукой при этом закрывая часть лица. И девушка не узнала Ворошилова.

— Думаешь, я снимаюсь? — резко глянула на него Эльвира.

Вадим поднял стекло, давая понять, что уезжает.

— Эй!

Она открыла заднюю дверь, забралась в машину и села так, чтобы он не мог видеть ее в зеркало заднего вида.

— Давай вперед, крошка!

— Крошка?! — фыркнула Брусова.

— Тебе куда?

— Никуда…

— Я в Краснохолмск.

— Подожди немного!

— Что подожди?

— Две минуты… А потом можешь куда угодно.

Эльвира полезла в сумочку, зашелестела бумага, затем послышался резкий вдох, как будто что-то втянули ноздрей. Уж не носик ли она там припудрила? Кокаином… которым разжилась у Берестова.

— Уфф! — выдохнула Брусова.

— Едем?

— Я не люблю сзади.

— Что?

Открылась дверь, Эльвира вышла, обошла машину и села вперед, рядом с Вадимом.

— Не люблю сзади ездить, — откидываясь на сиденье, сказала она и с усмешкой глянула на Ворошилова: — А ты что подумал?

— Хорошо?

— Что хорошо? — пальцами щипая себя за кончик носа, спросила Брусова.

— Приход есть? — разгоняя машину, спросил он.

— У меня, между прочим, сегодня праздник.

— Торта нет, только сахарная пудра, да?

— Если ты заткнешься… Если ты немного помолчишь, я съем тебя. Вместо торта. Нежно и ласково… Заткнись, пожалуйста!

Какое-то время Эльвира сидела, закрыв глаза и наслаждаясь ощущениями.

— А ты ничего так, паренек, — не открывая глаз, наконец сказала она.

— Да куда мне до тебя?

Вадим набрался смелости, потянулся к Эльвире и положил руку на ее голую коленку. От