— Я фонарик ищу, «Ленинград», — с важным ви­дом объяснил Петька.

— Потом найдешь.

— Уже не найду, — Петька захлопнул ящик комода. — Он лежал на полке, а здесь уж я посмотрел на всякий случай.

Маша перестала гладить. Влажная штанина шипела под утюгом.

— Может, кто-то из твоих взял?

Петька замотал головой:

— Мама сюда не ходит, батя болеет... Я позавчера держал его в руках. Думал взять в катакомбы, а потом нашел другой, получше.

— Значит, у Джинсового был твой фонарик!

— У кого? А, да, — сообразил Петька. — Красиво щучит: неизвестный в синих джинсах, оперативный псевдоним — Джинсовый... И одна лопата под автобусом — наша. Там на черенке сучок заметный, как глаз. Я еще подумал, что на нашу похожа. А пришел в гараж, гляжу — нет лопаты.

— До опоздания ровно минута! — трагическим голосом объявила Наташка и вырвала у Маши утюг. — Вы как хотите, но через минуту мы должны бежать!

— Да не старайся, — сказал Петька, — Петр Со­ловьев может и в сырых штанах походить.

— Пока дойдешь, пыль пристанет, — орудуя утюгом, возразила Наташка.

— Ничего, вечером все равно стирать, — с наме­ком сказал Петька и посмотрел на Машу.

— Опять в катакомбы собрался! — поняла она.

— А ты, что ли, не собралась?

— Я вообще-то думала, что мы пойдем к Само­свалу в милицию. Ты бумажку ему написал?

— Не бумажку, а свидетельские показания, — по­правил Петька. — Ну и что? Сбегаем к Самосвалу и вернемся в школу.

— После уроков?

— Да, про это я не подумал, — смутился Петь­ка. — Если прийти после всех, нас охранник не пус­тит. Или пустит, но станет ждать, когда выйдем.

— Два, один, ноль! — досчитала Наташка и бро­сила Петьке штаны: — Надевай — и побежали!

Расправив штаны, Петька с задумчивым видом заглянул внутрь:

— А если через колодец? — сказал он.

Все-таки глупость заразна. Петька столько болтал о колодце, что Маша и думать не могла ни о чем другом. В глазах стояла вчерашняя сценка: Боинг бросает в колодец камушек, и очень не скоро, секунд через пять, в глубине слышится плеск. Вот так начнешь спускаться в катакомбы и сама плюх­нешься!

А Наташка даже не поняла, о каком колодце твер­дил Петька, и сразу нашла самый легкий способ по­пасть в катакомбы. На первом уроке, едва отдышав­шись после бега, она спросила:

— Марусь, а зачем лезть в колодец — для приклю­чений, что ли?

— А как еще? — удивилась Маша. — В школу нас охранник не пустит.

— Охранник один, а входа два, — заметила ведо­мая, но Маша и тогда ничего не поняла.

— Так он же после уроков запрется на все засовы, а нам что делать? Стучаться: «Пустите дядь Вань, мы в катакомбы идем»?

— Он запрется, а я отопрусь. Мне же не надо с ва­ми в милицию. Спрячусь в туалете и буду вас дожи­ваться, — терпеливо объяснила Наташка.

Мысль была проста, как счетные папочки.

— Я дура, — признала Маша.

— Да нет, это Петька тебя заморочил своим ко­лодцем, — утешила ее ведомая.

То, что дурак Петька, даже не обсуждали. Любая девочка знает, что мальчишки в тринадцать лет еще дети.

А гордый Петька обстреливал их записками, на всякий случай зашифрованными от учителей: «Пом­ните о клдц! Петр С.», «Готовьтесь! Неизвестный друг», «Через клдц в кткмб к Белому Р! Агент Малдер». Маша с Наташкой хихикали и не отвечали — пускай помечтает.

Кончилось тем, что географичка застукала Петь­ку в тот момент, когда он, жутко гримасничая, пере­бирал руками воображаемую веревку. Дневник влюбленного украсился замечанием: «На уроке географии танцевал матросский танец». Петька здорово удивился, но спорить не стал. Не объяснять же, что на самом деле он показывал, как будет спускаться в колодец.

После уроков Маша, Наташка, Петька и Боинг вышли на черную лестницу. Ведомая, гордо погля­дывая на мальчишек, выложила свой план.

— Не пойдет, — огорошил ее Боинг. — Пока шес­той урок не кончится, прятаться тебе вообще незачем, сиди в буфете. А потом все разойдутся, и охран­ник пойдет в обход. Он все туалеты проверяет, девча­чьи тоже.

— А ты откуда знаешь? — спросила Маша.

— Так я в девчачьем и прятался. Молодой был, хотел училке стул подпилить.

— В подвале отсидишься, — решила Маша и дала ведомой ключ от старинной двери.

— А как я узнаю, что вы пришли? Из туалета я бы вас в окно увидела.

— Назначим время, — предложил Петька. — Си­ди в буфете; если Самосвал быстро нас отпустит, мы тебе помашем в окно. А если нас не будет, после шес­того урока иди в подвал. Через час охранник все обойдет, и ты нам откроешь.

На этом и остановились.

— Ты будешь нашим резидентом, — на прощание сказал ведомой Петька.

Неизвестно, почему он это ляпнул, ведь рези­дент — главный в разведывательной сети. Дед в Аме­рике был резидентом, и едва ли ему приходилось от­сиживаться в подвале и открывать двери своим аген­там. Но ведомой понравилась высокая разведчицкая должность.

— Все будет тип-топ! — заверила она. Маша ей немного завидовала.

Все самое важное в Укрополе находится на улице генерала Феклушина: магазины, кинотеатрик с за­лом на двести мест, автобусная станция, почта, рес­торан, церковь и милиция. Улица старинная. С нее начинался Укрополь. Одноэтажному домику милиции лет двести. Снаружи он похож на сотни других домов в городе, а внутри Маша ни разу не была.

Боинг распахнул милицейскую дверь и с небывалой галантностью пропустил Машу вперед. Скорее всего, он просто побаивался.

Прихожей, как в обычных домах, в милиции не было; восьмиклассники сразу очутились в большой комнате, разделенной барьером. По ту сторону барь­ера за столом сидел толстый водитель Слава с повяз­кой «дежурный по городу». Слава грыз карандаш и чесал в голове.

— Осадочная порода из десяти букв, в середине «ш», — сказал он, глядя в газету с кроссвордом.

— Ракушечник, — ответила Маша. — Мы к Виктор Василичу.

Слава вписал в кроссворд «ракушечник».

— А духовой инструмент на «в»?

— Валторна. Если Виктор Василича нет...

Слава не торопясь вписал «валторну». Он был давно и безнадежно болен ленью. Когда в кафе у бензоколонки случалась драка, Слава подъезжал на милицейском «уазике» с мигалками и ждал, что полу­чится. Чаще всего дрались проезжие шоферы-даль­нобойщики. Они не знали Славу и разбегались. Но Сели дрались укропольцы, они молотили друг друж­ку, пока официантки не вызывали из дома Самосва­ла, а Слава сидел в машине. Увидев за окном грозно­го начальника Укропольской милиции, драчуны улепетывали через кухню. «Зря вы прибежали, Виктор Василия, — говорил Слава запыхавшемуся Самосва­лу. — Я и без вас управился».