– Но они и так бы смогли сделать.

– Я уже много думал об этом и пришел вот к какому выводу. Дело в том, что эта работа очень сложная и стоит немалых денег. А что, если кто-то организовал свой бизнес и, чтобы не платить мастерам-чучельникам, решил их просто-напросто собрать в одно место и завалить работой.

– Это было бы слишком просто. Да и кому нужны чучела?

– Ну, хотя бы мне. Как я узнал о том, что они исчезли? Позвонил по телефону и попросил сделать чучело.

– Но это очень редкая профессия, и мало кому в нашем городе могут понадобиться чучела… Нет, я не верю… Другое дело, что группа этих мастеров может быть задействована в преступном бизнесе, связанном, скажем… – И здесь Маша перешла на зловещий шепот: —…с чучелами… людей… Ну, как тебе моя идея?

– Машка, что такое ты говоришь?

– Ничего. Просто выстраиваю логическую цепочку. Спрашивается, зачем рисковать, выкрадывая чучельников, если их проще нанять? Здесь явно пахнет преступлением…

– А по-моему, пахнет какой-то тухлятиной. Кто-то варит гнилое мясо, а весь двор задыхается.

Маша оглянулась и пожала плечами:

– Да уж, запашок еще тот… Главное, непонятно, откуда он идет…

– Так что будем делать? Как искать жену Монастырского? У тебя есть какие-нибудь мысли по этому поводу? – опять отвлекся от обсуждения запаха Сергей.

– Конечно, есть. Мы можем прямо сейчас расклеить объявления на столбах и заборах о том, что требуется чучельник, – ответила Маша.

– Вот черт, никак не могу вспомнить, как называется эта профессия. Но не чучельники… это точно.

– Неважно. Кому надо, тот поймет.

– А я считаю, что на столбах нельзя, это сразу же может насторожить тех, кто занимается этим преступным бизнесом.

– Значит, надо дать объявление в газету?

– Думаю, что так будет разумнее.

– Тогда хорошо бы найти Никиту.

И тут он появился сам. Да не один, а в обществе Максима Гришина.

– А вот и моя сестрица, собственной персоной, – сказал Пузырек, блаженно улыбаясь. – Мы с Максом были у нас, решали кое-какие вопросы…

Максим тоже выглядел довольным.

– Здорово, – Сергей весьма церемонно поздоровался с Гришиным. – Как дела?

– Нормально.

– Работаешь?

– Работаю. Мне вообще-то пора… – И Макс, улыбнувшись Маше, пошел куда-то в сторону арки.

– Покормил? – спросил Сергей у Никитки.

– Ага.

– Ну и правильно. А то говорить-то все мастера, а как делать конкретные дела – так никого нет… У нас к тебе дело есть.

– Я для вас все что хотите сделаю, только минут через пять, идет?

– Идет.

И Никитка умчался вслед за Гришиным.

– Мне кажется, что с ним опасно дружбу водить, – сказала Маша. – Может, я и не права, но…

– Он себе мать не выбирал. Надо ему помогать, чтобы он совсем не озлобился, – ответил Сергей.

Никитка вернулся очень быстро. Он на всех парах примчался к скамейке, прижимая к груди нечто непонятное, что при ближайшем рассмотрении оказалось бумажным пакетом, в каких выдают фотографии.

– Получилось! – сдерживая рвущийся из груди крик радости, воскликнул Пузырек и высыпал из пакета все двенадцать фотографий. – Смотрите… Вы мне не верили? Не верили? А ведь они есть, они существуют…

Фотографии и впрямь оказались удивительными. Точнее, то, что на них было запечатлено.

Ночной двор, узнаваемый до мельчайших подробностей, и в самом его центре, рядом с песочницей, стоит… зебра!

– Зебра… – удивилась Маша.

– А это кто, фламинго? – вертел фото в руках Горностаев. – Ничего себе. И всех их ты видел здесь, у нас?

– А что, не похоже? Что за дурацкие вопросы ты задаешь? – возмутился Никита.

Остальные снимки были более интимного содержания: Маша с букетом роз, извлечение капсул из подошвы шлепанца в ее спальне…

– Ты не возражаешь, если последние снимки я отнесу отцу? – спросил Сергей.

– Спрашиваешь! Для него их и делал. Ну, и для истории, конечно. А ведь никто, Машка, не знает, что мы спасли целый город от опасного вируса…

– Мне даже некогда было подумать об этом, – честно призналась Маша. – Я тут закружилась со своими делами. Вот нога теперь долго болеть будет, месяца два-три, если не больше…

– Так какое у вас ко мне дело?

– Надо бы дать объявление в газету. У тебя это хорошо получается, – ответил Сергей.

– Ладно, схожу. Только вот еще что. Макс странную работу для себя нашел. Носит продукты и сумки, оставляет их рядом с футбольным полем, в кустах. И оттуда же приносит, когда ему позвонят и скажут, сумки с мусором и вываливает его в баки… Я Гришина за этим занятием, собственно, и застал.

– А что за мусор?

– Самому хотелось бы посмотреть…

Никитка, резво вскочив со скамейки, подбежал к одному из мусорных баков и, открыв крышку, заглянул туда. Затем захлопнул ее и подошел ко второму.

Потом, зажав нос, он ринулся оттуда, не разбирая дороги.

– Ну, что там? – спросила Маша. – Пищевые отходы?

Но Никита как-то странно посмотрел на нее, затем медленно перевел взгляд на Сергея.

– Послушайте… Там – мясо… Какое-то странное на вид, с костями…

– Мясо? – удивилась Маша. – Сергей, может, ты пойдешь, посмотришь?

Сергей пошел, заглянул в мусорные баки, но возвращаться не торопился. Больше того, достав носовой платок, он обернул им руку и что-то достал оттуда. Затем снова запустил внутрь бака руку…

Когда он вернулся, вид у него был растерянный.

– Вы можете мне не верить, но там действительно мясо, причем не тухлое… А нормальное. Но странного цвета. А вот это что, не скажете?

С этими словами он разжал ладонь, и все увидели небольшой плотный лоскут – белый, с черной полосой, размером чуть меньше ладони.

Маша, которая все еще держала в руках фотографии, испуганно взглянула на снимок, где была заснята зебра.

– Это фрагмент кожи зебры, – прошептала она. – Неужели кто-то убил бедную лошадку?

– Говорил я вам, что нам всем скоро конец! – сокрушался Пузырек. – А вы мне не верили! В нашем дворе творятся странные вещи, появляются экзотические животные, которых кто-то истребляет, а мы бездействуем!

– Никита, ты совершенно прав. Все здесь нечисто. Но только там, в баках, кроме мяса и костей, еще опилки, какая-то глина и куски проволоки… А еще шерсть, разная, клочки… И запах, помимо того, что пахнет мясом, какой-то химический… Максим тебе что-нибудь рассказывал о своей работе?