подавилась. Даже аппетит стал пропадать.

— Да, бывало, — не стала лукавить. — Но какое отношение это имеет к нашему основному разговору? Ты хотел разузнать что-то по работе. И я внимательно тебя слушаю.

— Знаешь, — нахмурившись, заговорил Никонов, — я просто подумал, что сейчас не подходящая для этого атмосфера. И нам будет, о чем поговорить помимо рабочих моментов. Правда… — тут он задумался. Даже нахмурился, изображая активную мозговую деятельность. — Этот, как его… Новак, вроде, меня раздражает. Тебе не кажется, что он к нам зачастил? Не к добру это.

— Ты не о том думаешь, — пробормотала я, таки запихивая в себя кусочек курицы и помидор. Салат был довольно вкусным. — Какое нам дело до какого-то Новака? Я понятия не имею, кто он такой. И тебе советую не обращать на него внимания. Сегодня пришел, завтра не придет. Но если тебя так сильно волнует этот момент, то можешь расспросить руководство.

— О, нет, — замахав руками, запротестовал Рома. — Я еще не сошел с ума, — тут он засмеялся. Довольно громко, чтобы его услышали сидящие неподалеку гости заведения. — По крайней мере, от работы. А вот от тебя, вполне могу.

— А вот это не смешно, — я сразу посерьезнела.

Подозревала, конечно, что все не просто так, однако, надеялась, что обойдется.

— Ты чего это? — продолжая улыбаться и посмеиваться, спросили у меня. Ухватили за руку, в которой была зажата вилка, провели по тыльной стороне запястья большим пальцем, будто пытались успокоить. Хотя, спокойствия мне это не прибавило. А вот нервозности… — Улыбнись. Вечер замечательный. Мы сидим с тобой вдвоем и просто говорим. Разве в этом есть что-то плохое?

Да, есть. Например, я не могу высвободить свою руку. Попыталась несколько раз осторожно убрать пальцы Ромы со своего запястья, но мою конечность еще крепче сжали.

— Отпусти, Никонов, — предупреждающе сказала. Неужели он не видит, что мне не приятные его прикосновения. И общество его мне теперь тоже противно.

— Машка, ты чего это? — снова спросили у меня. — Ты же это… легко идешь на контакт. Лизка сказала, что я тебе симпатичен. И ломаться ты долго не станешь. И ты мне тоже нравишься. Почему мы не можем приятно провести вечер в компании друг друга?

В его взгляде появился опасный блеск. От такого человека нужно держаться как можно дальше. Сначала он втирается к тебе в доверие, потом ловко манипулирует и пытается тебя подавить. А чуть что, сразу струсит, оставляя наедине с проблемами. И зачем, спрашивается, с ним вообще разговаривать? Видеть его было противно.

— Отпусти, сказала, — холодно проговорила, прямо смотря на Рому. — И не подходи ко мне больше. Еще лучше, если…

Договорить не успела. Заметила краем глаза, как кто-то входит в кафе. Сразу обратила внимание на высокую фигуру, облаченную в темно-серое пальто. Глупо было надеяться, что Новак меня не найдет. И так же наивно было полагать, что оставит мои «посиделки с коллегой» без своего внимания. Как же… на его игрушку посмел кто-то претендовать. Кто-то осмелился залезть в его песочницу и забрать на время любимый совок.

— Куда смотришь? — тут же напрягся Рома. Проследил за моим взглядом и тоже заметил Матвея. — А этот тут что забыл?

Я бы сказала не «что», а «кого». И, что-то мне подсказывает, Новак не будет наблюдать за нами со стороны.

Так и оказалось. Только поймав мой взгляд, сразу направился в нашу сторону, безотрывно смотря на меня. Словно никто со мной рядом сейчас и не сидел.

— Ты, Лаврова, судя по всему, попутала, — заметил Новак, останавливаясь у столика и смотря на меня сверху вниз. Так ворон наблюдает за противной букашкой. — Какого хера ты тут забыла?

— Простите, а что происходит? — удивленно спросил Рома, переводя взгляд с меня на Матвея и обратно. — Почему вы позволяете себе так с ней разговаривать?

Зря ты, Никонов, начал этот разговор. Потому что Новак тут же переключился на тебя.

— Пошел отсюда, — холодно приказал мужчина, сверля моего коллегу недобрым взглядом. — Иначе, обещаю, с тобой случится какая-нибудь смертельная неприятность.

— Матвей, — предупреждающе проговорила, — он не виноват. Я сама его позвала.

Обманывала, но не могла иначе. Свою игрушку, то есть, меня, он портить точно не станет. А вот превратить Романа в мешок костей — вполне. Поэтому пришлось импровизировать.

— Жить надоело, Лаврова?

И как он умудряется всего лишь одной фразой объяснить, где меня видит, и кем я для него являюсь? Смесь безразличия и призрения… Опасная смесь, которая буквально смешивает тебя с грязью, из которой невозможно выбраться.

— Пойдем, — проговорила спокойно, хотя внутри все клокотало от страха и злости. — Ром, поговорим завтра на работе.

Кажется, разговаривать со мной уже никто не собирался. Никонов легко сложил два и два. Да и реакция Новака красноречиво говорила о том, что мы знакомы. Причем, довольно близко. Как бы по офису не разошлись очередные мерзкие слухи. Впрочем, если такое и случится, сказать в свое оправдание мне будет нечего.

Встав из-за стола, подошла к Новаку. Касаться его не хотелось. Даже стоять рядом было тем еще испытанием. Несмотря на это, я стояла. Ждала, когда он перестанет буравить взглядом Романа и все-таки вспомнит, что я тоже тут присутствую. Увести его не пыталась. Силы были явно не равны.

— Матвей, поговорим, когда выйдем отсюда, — сказала, настороженно смотря по сторонам. — Ты привлекаешь к себе слишком много внимания.

Не то чтобы это его сильно смущало. Новаку, как и всегда, было плевать на чужие мнение и внимание. Странно только, почему тогда он прицепился ко мне. Подумаешь, отказала. Как тогда умудрилась задеть его самолюбие — загадка. Или раньше он был более ранимым и чувствительным? Сомневаюсь. Быстрее поверю тому, что ему просто что-то от меня нужно. Или всему виной азарт, проснувшийся, когда я посмела не обратить на него свое внимание. Впрочем, я уже повторяюсь.

Как же, наверное, ему скучно живется, раз он нашел для себя столь изощренное развлечение.

Матвей все-таки посмотрел на меня. Говорить ничего больше не стал. Ухватил с силой за руку и повел на выход. Если быть точнее, поволок. Я еле успевала за его широким шагом. Вырваться и не пыталась. Бесполезное занятие. Но вот синяки на запястье вполне могли появиться.

Выйдя на улицу, Матвей повел меня в сторону стоящей неподалеку, уже знакомой машины. Но запихивать меня в нее сразу не стал. Остановился, ожидая, когда из нее выберутся два бугая, бандитской наружности и подойдут к нему.

Что-то мне уже не хорошо. Что задумал этот сумасшедший?

— Разберитесь с ним, — в голосе Новака проскользнуло раздражение. — Не убивайте только. Нам