Он улыбается:

— Кайла, думаю, мы с тобой неудачно начали. Кажется, я был резок, но только потому, что боялся, как бы ты не попала в беду. Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. Что я всегда помогу, если потребуется. Ведь знаешь?

— Конечно, — удивленно отвечаю я. Этот отец больше похож на того, что был вначале, когда я стала тут жить. Может, он жалеет о своей резкости?

— Ступай. Хорошего дня, — говорит он и придерживает для меня дверь.

— Не уверена, что умею кататься на велосипеде, — говорю я Кэму, но когда берусь за руль и веду велосипед через двор к дороге, чувствую, что умею.

Кэм кладет свой на траву и придерживает мой. Он велит мне садиться и медленно ехать по тротуару, а сам бежит рядом, одной рукой держась за руль. Я смеюсь и кручу педали все энергичнее, пока он не отстает, и я выезжаю с тротуара на дорогу.

Быстрее!

Но я притормаживаю и дожидаюсь, пока Кэм догонит меня на своем велике.

— А ты быстро учишься!

— Давай посмотрим, насколько мы сможем разогнаться, — смеюсь я и срываюсь с места в карьер.

День бодрящий, ясный. В лицо и грудь мне бьют потоки холодного ноябрьского воздуха, но я так энергично работаю ногами, что мне тепло. Свобода!

Я чуть замедляюсь, давая Кэму возможность поравняться со мной, и, когда мы в конце концов поднимаемся на холм, он кричит, что нужно передохнуть. Подкатываю к обочине и останавливаюсь.

Пыхтя, как паровоз, подъезжает Кэм.

— Ты не просто в форме, Кайла. Ты в отличной форме! — заявляет он, тяжело отдуваясь.

Я смеюсь. Мы бросаем велосипеды в траву и садимся на осыпающуюся каменную стену. Отсюда, сверху, открывается прекрасная панорама Чилтерна и всей округи: места, необыкновенные по своей красоте, по крайней мере так говорят. Люси пропала из Озерного края, значит, там, где она жила, горы, а не только холмы. Один раз, не задумываясь, машинально, я нарисовала ее на фоне гор.

Но если я пытаюсь думать о них специально, ничего не приходит. Неужели это еще одно воспоминание, запертое внутри меня?

— Все в порядке? — спрашивает Кэм, глядя на меня с любопытством, и я задаюсь вопросом, долго ли я просидела, уставившись вдаль.

— Извини. Да, все отлично.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, и осознаю несколько вещей: он смотрит мне в глаза, он сидит очень близко... и мне это приятно. И вдруг резко это ощущение исчезает.

Я немного отодвигаюсь, снова смотрю на холмы.

— Послушай, Кайла. Думаю, нам нужно поговорить.

— О чем?

— О Бене.

Это имя пробивает в моем сердце дыру.

— А что ты знаешь?

— Что он пропал. И я слышал, что ты в этом как-то замешана. Что произошло? Мне ты рассказать можешь. Здесь нас никто не подслушает.

Я крепко зажмуриваюсь. Одна моя половинка жутко хочет поговорить об этом, все ему рассказать. Он поймет, ведь его отца тоже забрали лордеры.

Но другая половинка — Рейн — говорит: нет. Не доверяй. Никому и никогда.

Я качаю головой и смотрю на Кэма. В его глазах разочарование.

— Что ж, захочешь поговорить — я рядом. И... я понимаю...

— Что именно?

— Мы просто друзья, не больше. На этот счет не волнуйся. Я не буду к тебе подкатывать. Хорошо?

Я смотрю на него и вижу только дружеское участие.

Да уж, как же!

Но я принимаю его слова на веру. Пока.

— Значит, друзья? — улыбаюсь я и протягиваю руку.

Поздно вечером в доме тихо. Отец уехал. Он остался на ужин, а после того как мы с Эми поднялись к себе наверх, они с мамой о чем-то спорили в кухне. Голоса они не повышали, но в тоне нельзя было ошибиться. Потом зазвонил телефон, и он уехал.

Меня неудержимо тянет рисовать: больница, башни, новые охранники у ворот — все это находит воплощение на бумаге. Меня интересует, зачем компьютеры и телефоны сделали проводными. Мама сказала, что сегодня ее мобильный там не работал, хотя обычно работает.

У моего «Лево» свои секреты. Я кручу его и так и сяк на запястье и ничего не чувствую. Негоден с тех пор, как ко мне вернулись воспоминания.

Вернее, часть воспоминаний. Хотя я помню котенка на день рождения. Я бы не смогла вспомнить, если бы Люси исчезла навсегда, как сказал Нико. Ведь так? Я разглядываю свою левую руку, шевелю пальцами, теми, что были сломаны, как было сломано мое «я». Сломанные пальцы привели к раздвоению личности? Я вздрагиваю, представив кирпич, и крепко стискиваю руку.

Возможно, если бы я не увидела Люси на сайте ПБВ, я бы о ней даже и не вспомнила. Нико должен знать больше, но внутренний голос говорит мне: не спрашивай. Он показался мне каким-то странным, когда я спросила его про Люси, — на лице его отразилось удивление от того, что я знаю, кто она была, и что-то еще.

Нико сказал, что сделал это, чтобы защитить меня, так как я была особенной, что его жестокость была вызвана желанием спасти меня. Но почему я особенная?

Зачем он разыскал меня в моей новой жизни? Не могу даже представить, что я могу сделать для «Свободного Королевства» такого, что сто

ил о бы подобных усилий. Должно быть что-то еще. Я должна узнать.

Медлю в нерешительности. А почему бы и нет? Встаю с кровати и запираю дверь. Нажимаю кнопку с тыльной стороны своего «Лево».

Проходит несколько секунд. Потом раздается едва различимый щелчок.

— Да? — отвечает он.

Трепет возбуждения пробегает по мне при звуке его голоса, когда он говорит мне, где мы завтра встретимся. Нелепый восторг охватывает меня при мысли, что я увижу его. Он уже явно не злится на меня за то, что свалила на него Тори. Голос сдержанный, но довольный, и я испытываю облегчение. Потом слышу смех Тори на заднем плане.

— Ты точно не против? — Мама с сомнением приостанавливается в дверях, держа в руке зонтик.

— Точно, точно. Ступай.

Мама идет к тете Стейси на долгий воскресный обед; за ней заехала подруга с бутылкой вина. Вернется не скоро. А Эми проводит день с семьей Джазза. Дом пуст, и нет нужды сбегать тайком.

Сначала я думаю позвонить Нико и попросить забрать меня где-нибудь поближе, но потом отказываюсь от этой мысли. Там всего лишь моросит, ничего страшного, и он вряд ли отнесется к такому моему предложению одобрительно.

Я ищу наверху какой-нибудь дождевик, когда раздается стук в дверь. Встав сбоку от окна, осторожно выглядываю и вижу, что это Кэм под зонтом. От него может оказаться трудно избавиться, да и в доме темно и тихо. Пусть думает, что никого нет. Я молча жду, и в конце концов он сдается и идет обратно через дорогу.