— Шутка, — хихикнул «Сократ». И, немного помявшись, спросил: — Виктор Сергеевич, я что-то не въеду… А кто все-таки птицу попер?

— А ты не догадываешься? Опыт показывает, что преступник обычно тот, кого меньше всего можно заподозрить.

— А это кого? — снова не въехал Тормоз.

— А ты подумай! — прищурился Клон.

На лице Тормоза запечатлелся ужас.

— Неужели опять он? В смысле — Достоевский?!

— Это еще нужно доказать. Но вспомни — он ведь позже всех тогда всплыл… и сразу в кусты ушел!

— Точно! — загорелся «агент 007». — Я помню — позже всех! Только ведь он сам, кажется, еле выбрался… Притворялся, что ли?

— О своих подозрениях можешь доложить коллегам, — втолковывал «сотрудник ФСБ», — но на меня не ссылайся. Может произойти утечка информации. А до поры до времени никто не должен знать, что я — сотрудник ФСБ. Не то мы эту шайку спугнем… Понял?

— А чего тут не понять? Пустить их по следу… в смысле, намекнуть. А про вас молчать…

— Выполнишь задание — пойдешь без экзаменов в начальную школу ФСБ, — пообещал Клон.

— А есть такая? — вытаращил глаза Тормоз, у которого даже дыхание перехватило.

— Здрасьте! Подумай сам: высшая есть, а начальной нету? Просто никто об этом не знает…

Клон оглянулся и внятно, с нажимом произнес:

— И запомни — на меня ни в коем случае не ссылаться! Понял, пятый гобой?!

Этот в высшей степени занимательный разговор прервал инструктор Булат. Он заглянул на хоздвор и, увидев Тормоза, закричал:

— Эй, друг дорогой, я тебя уже полчаса ищу! Давай к директорскому домику, живо!

— Зачем это?

— На беседу с ФСБ! — объявил Булат. — Они всех по одному вызывают!

— Ну вот, — улыбнулся Клон. — Проверим, голова у тебя на плечах или кочан тухлый…

Беседа, на которую был приглашен малолетний внештатный «сотрудник секретных органов», имела сугубо конфиденциальный и даже детективный характер. Помня о напутствии, Тормоз был необычайно собран и сохранял важность и непроницаемость лица, чувствуя себя Джеймсом Бондом и Штирлицем одновременно. Сидя нога на ногу, он свысока отвечал на вопросы Сушкова — так генерал разговаривает с не посвященным во все обстоятельства дела сержантом: информация, выложенная им изумленному подполковнику, полагал «пятый гобой», позволяла ему вести себя именно так.

— Ага… Значит, говоришь, ценность похитил ваш начальник лагеря? — пройдясь по комнате, задумчиво повторил Сушков. — И он же является подпольным торговцем наркотиками?

— Он эти наркотики и сам глотает, — подняв бровь, многозначительно улыбнулся Тормоз. — Под видом лекарства от кашля… Ха! Потом такой прикольный делается! Как тогда, на дискотеке…

— Ага… И на чем основаны твои подозрения?

— Достоевский в то утро…

— Достоевский? — поднял брови Сушков. — Это который? Федор Михайлович?

— Это его клику… в смысле — прозвище, — объяснил Тормоз. — Потому что он всех уже реально достал…

— Ага, — кивнул подполковник. — Стало быть, виноват Достоевский… Слава богу, что не Пушкин. Значит, в то утро он…

— …нырял вместе с остальными. Вылез последним. И сразу ушел в кусты… Главный вопрос: что он делал на дне? И в кустах? Кусты могу показать. Прям щас… — Тормоз сделал эффектную паузу. — Думаю, вы меня поняли… — Тут выражение лица «агента 007» достигло апофеоза загадочности. — Остальное вы узнаете… в свое время. Утечка инфы — не в наших интересах…

Тут он оглядел потолок: мол, везде уши, сотни вражеских ушей…

— Инфы?

— Ну, информации…

— Ага… Не в наших? — уточнил слегка озадаченный Сушков. — То есть — ни в чьих?

— Не в наших — то и значит, что не в наших, подполковник, — с упором на «не в наших» произнес Тормоз.

В глазах Сушкова что-то мелькнуло и тут же пропало. Похоже, подполковник затеял свою игру. Зазвонил лежащий на столе мобильный телефон.

— Минутку, — сказал Сушков, поднося трубку к уху. — Да, слушаю! Здравия желаю, товарищ генерал! Да!

Некоторое время он действительно слушал, произнося какие-то маловразумительные реплики вроде «ага» и «угу». Потом, прикрыв ладонью аппарат, заговорил сам — тихо и вкрадчиво:

— Да, товарищ генерал… Ждем специального устройства, которое поможет сразу определить местонахождение птичьей головы… Так точно, компьютерный прибор с лазерным наведением… Ну, конечно, с его помощью «прозвоним» лагерь, прочешем окрестности, просветим с вертолета… Да, завтра!

«Пятый гобой», из деликатности скосив глаза в угол, внимательно и цепко слушал.

— Разумеется, — продолжал подполковник. — Слушаюсь… Так точно! И вам всего хорошего!

Подполковник закончил разговор, отключил телефон — и вдруг словно спохватился, осекся, обнаружив мальчика — невольного свидетеля этого несомненно сугубо секретного разговора.

— Эх, мать честная… Совсем заработался, — растерянно пробормотал он. — Ты, это, брат… о том, что здесь слышал, — никому, ладно? А то, не дай бог, опять же утечка инфы, сам понимаешь… Ага?

— Не в наших интересах, — устало и мудро улыбнулся «агент 007», поднимаясь и направляясь к двери — как видно, по своим неотложным секретным делам. — Не в наших, — повторил он, взявшись за ручку двери, и, обернувшись, добавил: — Коллега…

После обеда, по случаю отмены всех занятий, «великолепная шестерка», по-прежнему в сокращенном составе, загорала на лужайке по соседству с загоном для лошадей, когда из-за близлежащего домика туда на всех парах примчался взволнованный Асисяй.

— Леху и Сашку отпустили! — радостно завопил он.

Ребята вскочили. В самом деле, следом за радостным вестником показались не менее взволнованные юные арестанты.

— Одного дня не отсидели, а кажется — год целый, — смущенно признался Лешка.

Грянуло «ура». Бывших пленников окружили, затормошили.

— Что, нашли Сирина? — спросила Джейн.

— Н-не знаю… — пожал плечами Лешка. — Наверное, нет.

— А чего вас тогда выпустили? — удивился Асисяй. — Интересное кино…

— Ну как вы там? — поинтересовался Леннон.

— Мне понравилось, — поделилась Саша. — Эти фээсбэшники такие велсливые. И бананы, и колу давали — ешь, пей, сколько влезет…

Она протянула рисунок акварелью:

— Вот, на досуге набросала…