Цел ли еще дом моего брата? Стоит ли он там, посредине этой Пустоши? Проехав миль тридцать на север, я вообразил, что уже чувствую его мрачное присутствие на горизонте, пробуждающее воспоминания, признавать которые я не хотел. Ветер унялся, автострада была пустынна. Тишина и безлюдье, в полном созвучии с настроением, тяготили дух.

На высоте 7500 футов я поднялся на Южный перевал. Слева, в окне, открылись лавандовые предгорья. Я сглотнул, чтобы не закладывало уши. Шоссе постепенно уходило вниз. Коричневый дорожный знак извещал, что я въехал в страну медведей гризли.

Взошедшая луна осветила холмы.

* * *

Я проехал через центр Ландера, городка, служащего в летние месяцы своего рода воротами к восточной стороне хребта Уинд-Ривер. Но сейчас хребет был занесен снегом и неприступен, а потому бо́́́льшая часть мелких заведений закрылась на зиму, и улицы Ландера выглядели заброшенными и безжизненными.

Склад индивидуального хранения компании «Броули» находился чуть в стороне от шоссе 287, в двух милях к северу от города. Я подъехал к воротам в начале девятого и набрал код доступа на панели. На территории было темно и пусто. Ворота закрылись за моей спиной, и я вспомнил, как приезжал сюда в последний раз, семь лет назад, после бегства из дома Орсона. Я был тогда в состоянии страха и шока и не надеялся пережить Рождество. Жизнь моя казалась во всех мыслимых отношениях законченной, и в изорванных тканях души уже звучали соблазнительные шепотки самоуничтожения.

Минут пять я ездил между рядами хранилищ, пока не заметил свое, и, остановившись, вышел. Заметно похолодало. Луна все еще карабкалась вверх, и на далеких вершинах поблескивали снежные поля. Я открыл дверь и шагнул в коридор с небольшими камерами хранения. Моя камера, размером 3 на 4, находилась в нижнем ряду. Место было арендовано на девять лет за 1200 долларов.

Опустившись на колени, я снял висячий замок и потянул дверцу.

В воздух поднялась пыль.

Я закашлялся.

Верхнего света в коридоре и лунного, проникающего снаружи, не хватало для адекватного освещения. Я вытащил из камеры грязный чемодан, вынес его из хранилища и поставил на капот «Бьюика». Расстегнул замки.

Что-то ужасное заключалось в этих оставшихся от Орсона артефактах. Сидя на капоте, я достал из тайника картонную папку и блокнот. Чего бы это мне ни стоило, я намеревался просмотреть все фотографии и прочитать все написанное, погрузиться в извращенный мир моего брата, чтобы узнать как можно больше о его сообщнике, Лютере Кайте, и, возможно, понять, где его искать.

Стартовый пистолет выстрелил ровно в тот момент, когда Ви открыла заднюю дверцу «Чероки» и взяла сложенное одеяло, которое всегда приносила на соревнования по бегу по пересеченной местности с участием Макса. Она прошла по тропинке к линии старта/финиша, поглядывая сквозь рощицу высоких сосен макандерсонского парка на бегунов, уже штурмовавших первый холм на маршруте протяженностью 3,1 мили.

Был первый понедельник ноября, умеренно прохладный день под ясным синим небом. Листья еще неделю назад прошли пик красоты: багряный цвет сменился багровым, золотой – красно-коричневым. В воздухе стоял запах сосновых иголок и выхлопных газов от шести желтых автобусов, доставивших для участия в соревновании шесть команд.

Пройдя по пешеходному мостику, Ви направилась к собравшемуся у старта кружку людей в синей с белым форме. Макс, в спортивных шортах и майке, стоял среди восьми худощавых, долговязых парней, подбадривая их перед последним стартом сезона. Утром, бреясь в ванной, он разбудил Ви своей вдохновляющей речью.

Сбросив туфли и расстелив на траве одеяло, она с интересом слушала мужа, заинтригованная его горячностью.

– Сегодня, джентльмены, у нас особенный день. Каждый из вас имеет возможность вписать славную страницу в историю нашей школы. Знаю, мы не числимся в фаворитах; вы считаете «Рейдеров» потрясающей командой – и это так, – но в чемпионате случиться может всякое. Что самое главное? Кто скажет?

– Словить кайф? – спросил низенький паренек.

– Есть такое дело. Но кроме кайфа что еще?

– Дыхание, – сказал Патрик Маллинс, старший сын сержанта Барри Маллинса и истинный спортсмен. В следующем году он собирался продолжить обучение в Дэвидсоне, и его уже ждала спортивная стипендия.

– Точно, – подтвердил Макс. – Дышите, джентльмены. Это главное, о чем вам нужно думать. Наполняйте легкие восхитительным кислородом. До старта еще тридцать минут. Разомнитесь. Согрейтесь.

Мальчишки потянулись в сторону от стартовой линии, а Макс, повернувшись, побежал к Ви:

– Пришла все-таки…

– Не могла пропустить.

Это было так, да не совсем так. Ви не пришла бы, если б сержант Маллинс не прислал сообщение с предложением встретиться на соревнованиях, чтобы «обсудить дела».

– Ты так вкусно выглядишь, милый… Смотри только, хозяйство не растеряй – уж больно шортики короткие.

– Вайолет Кинг, приглядывайте лучше за этими губками, – ухмыльнулся Макс и, наклонившись, поцеловал ее, после чего потрусил к мостику, туда, где собралась его команда.

Не успела Ви проводить мужа взглядом, как ее окликнули:

– Вайолет! Здравствуй, моя дорогая. Как ты?

Она оглянулась – от судейского столика к ней спешила Джуди Хардин, большая любительница поболтать и мама Джоша Хардина, члена школьной команды и самого быстрого, не считая Патрика, бегуна. Ви поднялась и шагнула на траву, а в следующее мгновение оказалась в крепких объятиях высокой рыжеволосой Джуди.

Спортивный джемпер болельщицы украшала вышитая крупными буквами надпись «МУРСВИЛЛСКАЯ MAMA», а на обеих щеках сверкал ярко-голубой призыв: «Вперед, Голубые Дьяволы!»

– Наконец-то ты пожаловала на соревнования. Для «Голубых Дьяволов» сегодня большой день, а?

– Да уж. Знаешь, Макс…

– Джош сегодня почти не спал. У него сегодня отличные шансы попасть в сборную лучших бегунов. Мне только об этом все и говорят. Я так за него переживаю, так переживаю… как будто это мне бежать, понимаешь? С ума сойти, да?

– Да, нервы они нам…

– Ты так чудно выглядишь в этом костюмчике! – Джуди ухватила манжет черного блейзера Ви и потерла ткань между пальцами. – Это что же, официальная форма?

– Нет, что ты! Просто…

– Признайся, разве это не взрыв мозга, что ты преследуешь Эндрю Томаса? Кто бы только мог подумать, что ты, малышка Вайолет, будешь замешана в дела этого чудовища! Боже мой, я ведь учила тебя в воскресной школе… Ты еще прославишься на всю страну, когда это закончится. Будешь писать книгу или сниматься в кино, не забудь и меня!

– Вообще-то, Джуди, я ни о чем таком и не думаю.

– В новостях тебя теперь каждый вечер показывают. Говорить не дают, но постоянно показывают возле дома той несчастной семьи. – Джуди подмигнула и толкнула Вайолет локтем в бок: – Не поделишься секретной информацией?.. Да шучу я! А ты что подумала? Ха-ха! Знаю, детали дела не разглашаются! Не такая уж я наивная!