– Девушка! – окликнул ее парень с пружинистой походкой.

Катька остановилась, угодливо улыбнулась ему.

– Можно задать вам один вопрос? – осведомился тяжеловес, доставая из кармана телефон.

– Даже нужно.

– Мы ищем одну девушку. – Тяжеловес щелкнул пальцами по смартфону.

Катька глянула на дисплей, тут же кивнула и сказала:

– На Косынку они уехали! – Она повела рукой в нужном направлении и нахмурила брови, увидев Леньку, который стремительно приближался к ней.

– А ты, карась, уже приехал! – заявил он и ударил с ходу.

Свежее пиво легло на старые дрожжи. Ленька опьянел, но это никак не отразилось на точности его удара. Кувалда кулака с размаха обрушилась на голову тяжеловеса. Ленька видел, как тот прогнулся в коленях, но, удивительное дело, устоял на ногах и сознание не потерял. Мало того, он набросился на Леньку, сгреб его в охапку, оторвал от земли.

На второго разом навалились Толяныч и Мишка. Один ударил ногой, другой рукой. Чем все это закончилось, Ленька не увидел. Тяжеловес разогнался и со всей силы приложил его головой к кирпичной стене здания. Свет снова выключился.

Очнулся Ленька, спиной подпирая стену, о которую треснулся затылком. Голова его раскалывалась от боли, перед глазами расплывались круги. Зрение с трудом фокусировалось на худосочном тонкобровом парне в легкой кожаной курточке, который стоял на фоне темно-серого внедорожника. Тот разговаривал с Катькой, одним глазом смотрел на нее, а другим – на Леньку, настороженно, с опаской.

Ленька ничего не понимал. Тяжеловес исчез или превратился в этого задохлика. Но разве «БМВ» мог превратиться в «Шевроле»?

Худосочный парень показывал Катьке какую-то фотографию, и она махала рукой в сторону Косынки.

– Туда они уехали, – услышал Ленька, повернул голову и увидел Толяныча.

Он пребывал в полной отключке, спиной опирался о кирпичный бортик, огораживающий летнюю веранду. Рядом с ним, свесив голову, сидел Мишка. Тоже в отрубе. Нетрудно было догадаться, кто выбил из них дух и аккуратно усадил на землю.

Катька даже не пыталась приводить их в чувство. Да и Леньку тоже. Неужели привыкла к тому, что его запросто может вырубить первый встречный?

Эта мысль взбесила Леньку, он вскочил на ноги, повел плечами. Худосочный парень торопливо спрятал фотографию и повернулся боком к машине. Ленька смотрел на него бешеными глазами, ноздри его жадно раздувались. Он учуял запах жертвы и готов был сорвать на ней зло.

Ленька бросился к этому фрукту. Тот наклонился к своей машине, обеими руками ухватился за открытую дверцу.

Ленька ликовал. Враг струсил и готов был бежать. Самое время добить его.

Но этот парень почему-то выбросил из-под себя ногу, нагнулся, опираясь о машину, и ударил. Тяжелая ступня, увенчанная твердокаменным каблуком, врезалась точно в челюсть.

В нос Леньке снова ударил запах нашатыря. На сей раз в чувство его приводил Толяныч, с переносицы которого под глаза стекала опухлость. Худосочного парня поблизости не было, пропала и его машина.

Катька тоже куда-то подевалась.

– Боксеры хреновы, – пробубнил Мишка, скривился от боли и принялся ощупывать челюсть.

– И каратисты, – добавил Ленька, вспомнив своего последнего противника, и осторожно глянул на Мишку.

Вдруг тут и не было никакого каратиста, выбравшегося из темно-серого «Шевроле»? Может, привиделось ему, пока в отрубе валялся? Но в любом случае досталось им конкретно. Хорошо, что челюсть не сломана.

Катька налетела порывом холодного ветра. На плече у нее висело полотенце, она сняла его на ходу, как будто собиралась ударить Леньку.

– Давайте, убирайтесь отсюда! Сергей Дмитриевич едет!

Ленька посмотрел на нее возмущенно, с обидой униженного и оскорбленного человека. Катька ни в грош его не ставила, если позволяла себе такие выходки, гнала его прочь, как пса шелудивого.

– Да я твоего Сергей Дмитриевича!.. – Он наложил один кулак на другой и крутанул ими так, как будто сворачивал шею петуху.

– Ага, еще и Сергей Дмитриевич тебе наваляет! – заявила Катька и презрительно усмехнулась.

– Да я тебя!.. – взбесился Ленька.

Он всего лишь замахнулся, но Катька отскочила от него так, как будто он собирался ее ударить.

– Ух ты! Герой с бабами!

– Пива неси, баба!

– Сначала заплати!

В этом Ленька тоже услышал упрек. И драться не умеет, и денег нет. Кому такой мужик нужен?

Но драться он умел, просто в черную полосу попал. А деньги у него есть. Прав нет, а эти бумажки найдутся.

Он вернулся за свой стол, вынул из кармана все купюры, выложил ворохом. Их могло сдуть ветром, но Леньку такие мелочи не пугали. Он же крутой, а черная полоса уже закончилась. Сейчас тяпнет еще пивка, и жизнь совсем наладится.

Катька принесла пиво, забрала деньги.

– Смотрите тут у меня! – Она пригрозила кулаком всем троим.

– Дура! – грозно сказал Ленька.

Но Катька в это время уже закрывала за собой дверь.

– Что такое не везет и как с этим бороться, – с тяжелым вздохом проговорил Мишка.

– Надо не бороться, а просто драться, – заявил Ленька.

– Я, наверное, домой поеду, – сказал Толяныч и косо глянул на него.

Его подбитые глаза еще не затянуло синяком, но все к этому шло. Еще немного, и одни только щелочки там останутся.

– И я поеду, – буркнул Ленька. – Но потом.

Сначала он должен был кого-нибудь урыть, чтобы Катька о нем плохо не думала.

За соседний стол сели два здоровенных пузатых мужика. Оба тяжелые, неповоротливые, но Ленька решил с ними не связываться. Рано еще, сперва силы восстановить нужно.

Эти мужики еще не успели сделать заказ, как появился серебристый «Хендай», из которого, осматриваясь, вышли два парня. Вроде бы и крепкие на вид, высокие, подкачанные, но какой-то тепличной внешности. Домашние мальчики спортивного телосложения, холеные, прилизанные.

Один, с высоким лбом и прямым носом, зашел в трактир, другой, черноглазый, с коротким бобриком, остался возле машины. Он зацепился взглядом за Леньку, но лицо его осталось невозмутимым, абсолютно спокойным, рука полезла в карман куртки, наверняка за сигаретами. Разволновался паренек, страшно стало. Ну да, Ленька – парень крутой, с ним шутки плохи.

Он снова учуял запах жертвы, весь возбужденный, нахохленный поднялся со своего места и направился к этому мальчонке.

Тот достал из кармана пачку жвачки, вынул и развернул одну пластинку. Ленька презрительно усмехнулся, глядя на него. Все правильно, домашние мальчики не курят, они жуют.