Мне удалось посмотреть в начале «Перестройки» несколько книг американских исследователей, переведенных на русский язык по указанию ЦК. Они, например, отслеживали демографические тенденции и писали абсолютно однозначно… Они говорили, что скоро Советская Армия будет состоять наполовину из мусульман, что её боеспособность в связи с этим станет нулевой, что там начнутся конфликты. Это всё они исследовали, тщательно наблюдая по годам динамику процесса. Тогда народный депутат СССР Сергей Викторович Васильев, с которым я работал, по моей просьбе написал депутатский запрос… Поскольку меня интересовала прежде всего демографическая составляющая всех процессов, он написал запрос, если я не ошибаюсь, в Генеральный Штаб: как они рассматривают ситуацию на перспективу в плане призывов? Так ему отказались дать открытый ответ, его пригласили туда и показали цифры. Это от кого же они такие секреты скрывали? От Народного депутата СССР, представителя высшего органа власти?

Д. В. Лобанов: Николай Александрович, если Соединенные Штаты Америки желали разрушения Советского Союза и много всего для этого сделали, то чего они боялись? Конкурента?

Н. А. Павлов: А чего все страны боятся? Того, что их влияние снизится и, соответственно, уменьшится доступность ресурсов на планете Земля.

Д. В. Лобанов: То есть мы были для них источником ресурсов? Или же мы несли какую-то новую идеологию?

Н. А. Павлов: Нет, мы не были для них в тот момент источником ресурсов, если брать непосредственно США. Но мы, влияя на ситуацию в мире, устанавливая свои зоны влияния, например, на Ближнем Востоке, от которого они получают значительную часть нефти, создавали им потенциальную угрозу. И плюс наша идеологическая агрессивность на протяжении длительного времени — она же создавала некие напряжения в разных регионах мира, в том числе в самих США. У них одно время левые идеи тоже были достаточно популярны, им тогда пришлось их просто придавить. Особенно когда Советский Союз выиграл войну и стал страной-победительницей, страной, которая вершит мировые дела на пару с США и Британией. Много значило и то, что мы были создателями Организации Объединенных Наций. Что стали постоянным членом Совета Безопасности ООН в числе пяти держав. Собственно, и сейчас в Совете Безопасности их пять — постоянных членов, имеющих право вето.

Конечно, для американцев, которые стремились к гегемонии, мы были потенциальными конкурентами даже вне зависимости от идеологии. Это очень важно подчеркнуть, потому что всегда всё сводили к коммунистической идеологии, противопоставляя коммунизм и капитализм. Но даже если бы Советский Союз перестал быть коммунистической страной, а стал бы капиталистическим государством, но оставался в тех же объемах и с тем же уровнем вооружений, нацеленным на внешнюю экспансию, пусть геополитическую, а не идеологическую, — мы все равно представляли бы для них определенную угрозу и опасность. Это естественно, борьба за гегемонию всегда предусматривает, что того, кто наиболее близок к тебе по силе, так называемого субгегемона, нужно раздавить, выбить из числа активных игроков. Что они и сделали и продолжают делать.

Д. В. Лобанов: Вы хорошо сказали про победу в Великой Отечественной войне, Второй Мировой войне. Страна в ней победила. Достаточно быстро восстановила саму себя. Первой запустила человека в космос, первой в Европе запустила атомный реактор. В этой стране человек, который родился в крестьянской семье, имел равные перспективы с человеком, родившимся, например, в академической семье, чтобы стать учёным, инженером, артистом. Это ведь тоже что-то новое несло в мир так называемого капитализма?

Н. А. Павлов: Это всё в достаточной степени мифологизировано.

Д. В. Лобанов: Красивая витрина?

Н. А. Павлов: Ну конечно. Потому что на самом деле способные люди в той же так называемой капиталистической системе отношений имеют все шансы для развития. Огромное количество стипендий, огромное количество грантов, можно учиться в долг, и так далее, и так далее. Думать, что там страшная кастовая система… Она, конечно, кастовая, безусловно, кастовая. Да, ты не попадешь в высшие эшелоны этой касты, если у тебя нет трех поколений людей, которые, допустим, участвовали в реальном управлении обществом, страной. Но выйти на уровень талантливого самородка и продвинуться в научных исследованиях вполне возможно. Ведь что такое наука сегодня? Наука сегодня — это массовое производство. И это надо понимать. А когда говорят что, вот, например, в XIX веке нельзя было сыну крепостного кем-то стать… Это все смешно, люди не понимают, что они сравнивают несравнимые вещи. Нельзя мягкое и круглое сравнивать. Дело в том, что в определенную эпоху просто нет массовой востребованности образованных людей, например, инженерно-технических кадров. Система, независимо какая — капиталистическая, коммунистическая, христианская, мусульманская… Если же началось массовое производство…

Д. В. Лобанов: Индустриализация!

Н. А. Павлов: …значит, нужна масса рабочих и нужна масса инженеров, и она обязательно появится, вне зависимости от системы. И когда говорят, вот в 30-е годы у нас простой рабочий парень мог выучиться на инженера… Конечно. Но, во-первых, непростых уже не было, их убили всех, начнем с этого. А, во-вторых, извините, он выучится, потому что в этом есть потребность у страны. Но когда страна была аграрной, и заводов и фабрик не было или было мало, то с чего бы стали открывать в каждом областном центре политехнический институт? Это же смешно. Иначе говоря, есть некая динамика процесса. Ну не летали в космос в XVIII веке, и космонавтов не было. Стали летать — появились космонавты. Они волей-неволей появились бы. Они появились у французов, у немцев, у американцев, даже у китайцев, потому что началось освоение космоса. И поэтому стали формироваться отряды космонавтов. А кого в них возьмут? Ну, кто более-менее способен к этому. Вот и всё. Поэтому эту сторону можно вынести за скобки как пропагандистскую.

Вот Иран какая страна? Говорят, что в современном Иране, по некоторым данным, на тысячу населения студентов больше, чем в остальных странах мира. Да, потому что они совершают некий рывок. Они отстали, и чтобы быстрее прорваться, им приходится больше в это вкладывать, чтобы обеспечить себя. Тем более что они находятся в изоляции. А если сравнивать СССР и США, то процессы образования шли параллельно. Массовая школа появилась, а когда-то её не было. Четырехлетнее образование, семилетнее образование или девятилетнее образование, потом одиннадцатилетнее образование. А вот, например, японцы (никак не скажешь, что коммунистическая страна) сразу после войны ввели всеобщее девятилетнее образование, тогда как у нас семилетка в то время была платной. При Советской власти. У нас за школьника нужно было платить немножко. Там смешные суммы были, но для колхозников значимые. Потому что у колхозников денег не было вообще. Я до десяти лет жил в деревне, я это знаю.

Гагарин полетел в космос в 1961 году, а в Ярославской области, в деревне, где я жил и рос, не было электричества. И бани не было. Зато была больница, где работал мой папа. И школа была, но в школе были керосиновые лампы. Это Ярославская область, это не Таймыр и не Чукотка. Это центр страны. А колхозники не получали зарплату вообще. Просто не получали зарплату. Способов добыть, получить живые деньги было два. Первый — это ловить кротов, сдирать с них шкуру и продавать. А второй — сдирать корье с ив. Есть такое дерево — ива. Вот с нее корье нужно было сдирать. Я помню огромные возы этого корья, высушат его мужики и везут. Денег не платили. Только палочки. И жили натуральным хозяйством с приусадебного участка. Это 1961 год.