– Вообще-то я тоже слышу ваши переговоры, – произнесла Санрайз, перестав смеяться.

– У Грифеля пессимистический настрой, – пояснил Макс остальным присутствующим. – Ладно, пора всем на боковую.

– Максик, а где будет спать наша прекрасная Белоснежка? С тобой? – поинтересовалась Герда, не скрывая досады.

– Я уступлю ей мою комнату. А сам лягу здесь. Теперь в зале чисто. Планы разместить здесь свиней отменяются!

– Здесь чище, чем в наших комнатах! – подчеркнул Чоп.

– И почему нельзя навести порядок силой мысли? – мечтательно вздохнула Санрайз. – Может, все сюда переберемся? И будем спать в начищенном зале всей стаей!

Ее шутка вызвала всеобщее одобрение.

– Пока все не ушли спать, я хотела бы кое-что сказать, – неуверенно произнесла Даяна. – Несколько дней назад я и не помышляла о существовании «койотов»… Теперь я здесь и становлюсь частью вашей стаи… Мне трудно, потому что мой мир перевернулся с ног на голову… а может, и наоборот! Я вам благодарна за то, что в отчаянный момент вы оказались рядом! За вас, «койотов»!

Даяна подняла кружку с дюшесом.

– Не ВАС, а НАС! За НАС, «койотов»! – поддержала ее Санрайз поднятой кружкой. – Эх, жаль, что шампусика нет!

– Нам и без допинга зашибись, – весело подметил Чоп, чокаясь своей газировкой с Даяной. Его поддержали Макс и Грифель. Лишь Герда не стала поддаваться всеобщему восторгу. Она внимательно рассматривала приятное лицо Даяны и пыталась разобраться в своих чувствах: любит ли она новенькую или уже ненавидит?

Даяне был выдан комплект чистого белья, что в доме, заросшем пылью, было редкостью. Макс помог надеть пододеяльник и перед тем, как покинуть комнату, произнес:

– Ты не задаешь никаких вопросов… Тебя ничего не тревожит?

– Может быть, я опасаюсь услышать ответы… Вдруг то, что я узнаю, повлияет на меня неправильно? Если честно, мне теперь совсем непонятно, кто я, что я и зачем я… Возможно, мне нужно время, чтобы все это… переварить… И тогда я буду готова услышать горькую правду о новой себе…

– Принцип «меньше знаешь – крепче спишь» в действии. Что же, если почувствуешь тягу к саморазоблачению – обращайся! – Макс топтался у двери, ему не особо хотелось уходить. – Ты привыкла к своим способностям? Сможешь уснуть?

– Они как будто ослабли в последние сутки… Я чувствую себя почти как раньше – обычным человеком.

– Тебя это огорчает?

– Что именно?

– Обычность.

Даяна задумалась. Она не знала, как ответить на этот вопрос, поэтому поспешила перевести тему:

– Я могла бы лечь на диване! Совсем не обязательно уступать мне кровать!

Беседующие услышали голос Санрайз, отправляющей им мысленное послание: «Голубки, хватит ворковать! Ныряйте в одну койку и наслаждайтесь жизнью!»

– Греть уши – это ее основное призвание! – подметил Макс с усмешкой. – Она всегда была бесцеремонной! Еще со школы совала свой нос повсюду!

Санрайз отшутилась, что гетеросексуальные романтические беседы навевают на нее такую скуку, что она готова вырубиться, даже несмотря на то, что на втором этаже человек-хомяк (так она прозвала соседа) раскалывает зубами орехи. Пожелав спокойной ночи, возмутительница спокойствия отстала от парочки.

– Трудно привыкнуть к тому, что меня слышат сквозь стены, – призналась Даяна, раскрасневшись от смущения.

– Как видишь, твои способности при тебе. Спокойной ночи, Даяна!

– И тебе крепкого сна, Макс.

– О, это вряд ли! Чоп так храпит, что дрожат стены.

– А ты разве не убираешь громкость? Ты ведь сам меня учил микшировать звуки…

– Мы слишком уязвимы, поэтому я всегда начеку. Да, Санрайз?

«Еще чуток вашего дежурного трепа, и я выброшусь в окно, – признался женский голос. – Я вам поражаюсь. Вести светскую беседу, когда каждый сгорает от желания наброситься на собеседника и разорвать на нем одежду! Я бы так и поступила. С одним из вас».

– Я пойду, пока она не начала порнооткровения! – отшутился Макс и вышел из комнаты.

Даяна некоторое время сидела на кровати, прислушиваясь к звукам в квартире. Самым громким действительно оказался храп Чопа. Она улеглась, закрыла глаза, сбавила громкость и уже спустя несколько минут крепко спала.

Прошлое предназначено служить нам, но завладеть им мы можем только при условии его подчинения настоящему.

Ралф Уолдо Эмерсон

Профессор Севастьянов нажал кнопку звонка и торопливо оглянулся. Для него было важно, чтобы никто не увидел, как он входит в квартиру Дружининой. Угрюмый мужчина прислушался: Тамара Сергеевна, шаркая тапочками, подошла к двери, посмотрела в глазок, после чего послышался ее голос:

– Кто там?

– Вы мне звонили, – произнес негромко мужчина, приблизившись к двери, и еще раз воровато оглянулся.

– Наконец-то вы пришли! – обрадовалась пожилая женщина, открывая замок. – Я уж и не надеялась вас дождаться!

– Не мог прийти к вам раньше – был занят.

– Быть занятым – это так современно! Все кругом деловые, ни у кого времени нет! Проходите, – предложила Тамара Сергеевна, пропуская гостя в квартиру. – У меня не прибрано, поэтому не смотрите по сторонам!

Севастьянов прошел за хозяйкой квартиры на кухню и сел на табурет. Он осмотрелся – ничего не изменилось за те годы, что они не виделись. В этом доме ему удалось побывать давным-давно – в день заселения маленькой семьи Дружининых.

– Вы постарели, профессор Севастьянов, – констатировала Тамара Сергеевна. – Нет огня в глазах, как много лет назад. Да и в волосах появилось серебро.

– Да, время беспощадно! Я давно осознал, что оно мне больше не друг! Итак, я весь во внимании. Что с Даяной?

– В последнее время она вела себя очень подозрительно. То цыпленок ей не по вкусу, то рыба в морозилке несвежая… Порой несет какую-то несуразицу… Ни с того ни с сего начинает злиться. А однажды так напугала – подкралась ко мне без звуков, словно призрак, так у меня чуть сердце не разорвалось.

– Когда начались эти… странности? – уточнил Иван Андреевич.

– Совсем недавно… После звонка врача!

– Врача?

– Да, позвонили из поликлиники и сказали, что у нее с анализами какая-то проблема. Я так и не поняла, что к чему! Помню, она мне позвонила, плакала. Кто-то ее напугал в поликлинике… какой-то мужчина…

– Где сейчас Даяна?

– Бог ее знает! Несколько дней не ночевала дома. Даже не удосужилась позвонить. Будто дьявол вселился в эту девчонку! – заговорщически прошептала Тамара Сергеевна. – Никогда с ней такого прежде не было!