– Итак, продолжай, – поторопил он. – На чем ты там закончила?

За это время я успела успокоиться, потому ответила тише:

– Достаточно того, чтобы вы ответили хотя бы на уже сказанное.

Он ловко подхватил палочками го ба жоу и переложил в свою тарелку. Сказал после долгой паузы:

– Видишь ли, Юль, если собрать все твои «хочу», то получится, что мне надо перестать быть тем, кто я есть. Я буду вести и диктовать, а ты будешь изображать послушную девочку – хотя бы потому, что это невероятно возбуждает. И мы вполне можем ограничиться рамками постели, и то не всегда. И да, некоторые вещи я буду требовать, поскольку считаю их важными. Но я тебя услышал. Предлагаю в эти выходные выбраться в ресторан и провести вечер так, чтобы твоя романтичная сторона вдоволь насытилась. А потом вернуться сюда и устроить такой заплыв, чтобы твоя сексуальная сторона окончательно раскрылась. Думаю, это нам обоим на пользу.

Победа была так себе, но я отчего-то все равно обрадовалась – ведь еще недавно вообще не рассчитывала ни на какие победы. Но вовремя одумалась и высказалась честно:

– Вы создаете ощущение, что я чего-то добилась, хотя все опять идет по вашему плану.

– Верно. Жаль, что это пока только мой план. Но я подожду, когда он станет и твоим. Юль, ты не умеешь есть палочками? Смотри, вот так зажимаешь одну, чтобы она не двигалась…

Я вскинула брови:

– Вы думаете, что мне это нужно?

Он посмотрел мне в глаза неожиданно пристально:

– Да. Я думаю, что ты мне слишком сильно нравишься для того, чтобы я хотел научить тебя всему.

– О! – во мне теперь появились силы и для сарказма. – Так вам не просто любовница нужна, но и светская дива, которую не стыдно людям показать?

– А почему одно должно исключать другое?

Я решила этот спор пока оставить, для начала его надо осмыслить. И сделала шаг навстречу:

– Ладно. Показывайте, как эти палочки держать, я попробую.

Мне не очень хорошо удавалось. Особенно после того, как он не выдержал и подошел ко мне, чтобы правильно сложить мои пальцы своими – и задержал ладонь на моей руке чуть дольше, чем требовалось. Я это заметила. И точно знала, что заметил он. И именно потому поспешила вернуться к трапезе, демонстрируя отчаянное рвение послушной ученицы.

И все-таки покоя не давали напрашивающиеся выводы – а чего конкретно я сегодня добилась? И, только чтобы проверить гипотезу, спросила:

– Сергей Андреевич, а можно, я сегодня дома переночую? Для меня хватит впечатлений.

Он снова смотрел внимательно, будто взглядом пытался пролезть сквозь глаза в голову.

– Уверена?

– Да.

Тяжелая пауза, которая и призвана поставить хоть какую-то точку.

– Хорошо.

Я не сразу поверила в этот ответ, но уже начала улыбаться.

– А вы меня, случайно, не отвезете?

– Конечно. Я и не отпустил бы тебя одну в такое время.

Пауза. Но на этот раз ощутимо легче.

– Спасибо, Сергей Андреевич.

– Доедай. У тебя опять нижняя палочка ходуном ходит.

– Это потому, что в меня больше не помещается.

– Эх, сказал бы я тебе, что в тебя прекрасно бы поместилось, но уже по глупости пообещал отвезти домой. Эх.

– Я сделаю вид, что не расслышала, – я невольно закусила губу.

– Тогда не смейся. Не смейся, говорю! Ты китайскими палочками людей убивать учишься и тренируешься движениям, запутывающим противника?

– Да ну вас, я стараюсь.

– Старайся. А я пока пойду фен отыщу, у тебя волосы мокрые. Где-то у меня вроде был фен… Или это не у меня? Черт, надо хоть список составить нужных покупок. В следующий раз, когда у тебя будет настроение получше.

И ушел из-за стола, оставив меня в легком недоумении. Ха. Я бы даже сказала, трижды ха. Вроде бы мелочь, совсем ничтожная уступка, но крайне важная. Она показывает, что я могу просить и ожидать, что мое мнение хоть изредка тоже будет учитываться. Он может притворяться домашним и уютным, заботливым мужчиной, а не тираном? Пусть даже для того, чтобы в итоге получить от меня еще больше, но ведь притворяется – и весьма удачно. Кто бы мог подумать, что даже такая капля способна поднять настроение?

Достаточно было остаться в квартире вне его пристального взгляда, чтобы полностью прийти в себя и все переосмыслить. Недолгое облегчение как-то быстро обесценилось.

Сергей Андреевич устроил мне стресс, а потом дал поблажку по первому же требованию – это же обычный психологический трюк. Человек чувствует облегчение и неконтролируемую радость, потому и теряет бдительность. Видимо, его приручение окажется намного глубже, чем можно было бы предполагать заранее. Воткнет мне ладонь в грудь, схватит за сердце и дернет на себя, выворачивая наизнанку, – а я еще и благодарить стану, искренне, потому что этот гад способен даже моральное насилие так обставить, что не сразу распознаешь. Я бы хотела его переиграть хоть в чем-то, но пока признавала безоговорочное поражение по всем фронтам.

Тем не менее надвигающееся свидание я ожидала уже без того же страха и нервной дрожи. Даже наоборот, было очень любопытно – а каков Сергей Андреевич в обстановке, когда не давит психологически и не терроризирует? И его обещание после ужина «устроить заплыв» тоже не вызвало парализующего страха, интимная близость теперь только смущала, но не пугала. Надо же, как быстро человек умеет приспосабливаться и тонуть в трясине уже с полным осознанием дела. Хоть стало понятно, как некоторые люди не сходят с ума в затянувшихся испытаниях, о которых даже со стороны слышать жутко. И вот она я – не сошедшая с ума, вполне себе живая и здоровая, примеряю платье и соображаю, подойдет ли оно для ресторана. Как будто так и надо. Или как будто я сама хотела ощущать это спокойствие.

Сергей Андреевич снова зашел, а не позвонил предварительно, чтобы я спускалась. Окинул меня довольным взглядом и хитро прищурился.

– Белье? – вопросил вместо приветствия.

– Не волнуйтесь, – буркнула я, не слишком довольная таким началом вечера. – На этот раз не забыла.

– Покажи.

Вероятно, я расслабилась настолько, что даже позволила себе злость:

– Знаете, Сергей Андреевич, а я все-таки мечтала о большей романтичности! Но вижу, что вы даже изобразить ее не умеете.

Он засмеялся, шагнул ко мне и притянул за талию. Поцеловал нежно – обескураживающе нежно и подчеркнуто медлительно. И отстранился, лишь когда мое дыхание начало сбиваться. Прикусил мне нижнюю губу, как-то голодно и коротко простонал и посмотрел в глаза – все с той же улыбкой во взгляде.

– Что ж ты такая вкусная-то? С ума сводишь.