Вот и сейчас она с подчёркнутой неохотой посмотрела в сторону мужчины, принявшись обмахиваться влажным платком вместо веера. Движения далеко не из зачаровывающих, впрочем, как и все проявления её внешних и внутренних физ.процессов. И судя по первым впечатлениям, сомнительно, чтобы она что-то делала на чистом автомате и без какого-либо умысла. Такие люди не станут просто так на кого-то смотреть подобным взглядом, не замышляя при этом каких-нибудь «продуманных» действий или вопросов. Видимо, она как раз собиралась с духом, чтобы…

– Йй-яаа… так поняла, вы муж и жена, да? – если это было вопрос, тогда откуда в её и без того низком контральто столько раздражающего осуждения.

Дэниз едва не подавилась то ли вздохом, то ли попавшей не в то горло слюной, каким-то чудом избежав захлёбывающегося кашля. Вначале посмотрела через правое плечо и голову сидящего рядом мальчика на задавшую свой нелепый вопрос большую женщину, потом разлепила губы, вдыхая спасительный глоток далеко не чистого кислорода для своего предстоящего ответа и…

– Почему вы так решили? – невозмутимо спокойный голос звучного баритона опередил её буквально на полсекунды. Ну, и само собой, без тени иронии произнести всё это он конечно же не мог.

– А что тут решать? – женщина отрывисто хмыкнула, будто это ей задали совершенно неуместный вопрос. – Для неженатой пары вы не годитесь, иначе бы сидели рядом друг с дружкой в обнимочку или держась за руки… Сразу видно, что давно привыклись и притёрлись друг к другу, поэтому и сели по разные стороны, чтобы удобнее беседовать и смотреться.

Боже праведный… Неужели она сходит с ума? А может ей и вправду всё это только снится?

И почему, спрашивается, каждому, кто садится в это купе, обязательно надо блеснуть своими дедуктивными «способностями»? Не пора ли с этим уже как-то завязывать?

– Вот видишь, дорогая. – а вот этого она совсем не ожидала!

Мало ему было перехватить инициативу ведущего ответчика на свою сторону, так ещё и пустил в ход нежданные приёмчики с жестами и… физическими манипуляциями. Поддался из глубины кресла всем корпусом вперёд, на девушку, протягивая к ней левую руку с ОБРУЧАЛЬНЫМ кольцом и без тени намёка на смущение или хотя бы нечто близкого к заговору в том же взгляде, подхватил с подлокотника противоположного кресла правую ладошку оторопевшей Дэниз Эпплгейт. Нет, не просто приподнял, а именно вложил в свою широченную длань, тут же накрывая второй, и перетягивая на себя и чуть в сторону к середине столешницы приоконного столика.

– Даже посторонние люди видят, что мы вместе… Такие вещи невозможно скрыть, я же тебя предупреждал.

То, что у неё пропал дар речи, отвисла челюсть и округлились на максимум ошалевшие глаза, не заметил бы разве что слепой и тупой. Мало того, её будто перемкнуло, сковав тугими стяжками по мышцам, нервам и суставам парализацией непонятного происхождения.

Хотя, почему непонятного? Вполне даже объяснимого и логичного, того самого, что теперь гулял по её венам и по поверхности всей кожи циклическим током нейролептического яда из-за столь… шокирующих прикосновений этого… этого… вконец охреневшего нахала!

Но самым шокирующим осмыслением происходящего выявилось совершенно неожиданное ощущение во истину приятного и… попросту неописуемого при физическом контакте с этим человеком. То, насколько мягкими и невероятно нежными на ощупь окажутся его ласкающие пальцы, не говоря уже о внутренней части широких ладоней. А ведь она, было, даже напрягалась по началу, словно готовилась почувствовать что-то липкое, шершавое и обязательно ледяное, пробирающее своим мёртвым холодом до самого костного мозга. У Фреда, например, руки казались какими-то сухими, при чём постоянно, будто не живыми; фаланги твёрдыми и узловатыми. Ей всегда чудилось при любом физическом контакте с Пристом, словно она прикасалась вовсе и не к человеку, или, по крайней мере, к чему-то инородному и чужому, перед чем никак не желало открываться навстречу её собственное сознание и тело. А тут…

Всего пару искусных манипуляций-движений со стороны действительно чужого ей человека, и её затопило с головой полностью и безвозвратно – без малейшего шанса на всплыть, хотя бы за ничтожным глотком спасительного кислорода. А его руки… Господи всевышний!

Это невозможно описать словами. Сказать, что её ладонь утонула в тёплых дюнах прогретого на солнце зыбучего песка с осязанием нежного атласа и юрких искорок живого, обволакивающего тепла, наверное, приуменьшить испытанное в десятки раз. А этот тонкий аромат, пробивающийся сквозь никотиновый запах пряных сигарет, подобно контрольному опьяняющего головокружения, сжигающего феерическим буйством лопающиеся нейроны мириадами искрящихся вспышек. Суховато-сладкий, с древесными нотками мускусных оттенков, одновременно дурманящий и в то же самое время обжигающий ментоловым покалыванием нервные окончания на коже и слегка контуженное сознание. При чём понять невозможно, откуда он исходил, от его шикарного костюма или от тех же рук и волос или, скорее, от всего сразу.

– Я бы на вашем месте, мэм, уже давно бы приструнила подобного муженька. – ох, если бы не голос обиженной жизнью дамочки в соседнем кресле, вернувший Дэниз в пределы этого купе… – За таким уж точно нужен глаз да глаз. Моргнуть не успеешь, как заполоскает весь мозг, ещё и дурой выставит. Сядет на шею за считанные секунды, воткнёт в зубы удила и будет понукать за каждое неправильное слово или не так сделанное движение. Это я вам гарантирую на все сто. Мужчин надо приструнивать сразу же, впрочем, как и воспитывать почти всю оставшуюся жизнь.

Слегка поджав губы, но не переставая улыбаться, брюнет медленно, почти «нехотя», перевёл свой потяжелевший взгляд в сторону разошедшейся не на шутку мамаши.

Мало того, что пережитые Дэниз моменты ирреальных ощущений (сравнимые разве что с отслоением сознания, эмоций и осязаний от физического тела) были нещадно разрушены одним только голосом этой… неразумной женщины, так она ещё и потеряла зрительный контакт с человеком, через сапфировую бездну глаз которого её едва не вынесло из этой грёбаной действительности. Хотя, сложно сказать, чем же её придавило к креслу неподъёмным гнётом после очередной встряски их всеобщей поездочки по американским горкам. То ли искренней яростью к не соображающей мамаше, то ли вымораживающим страхом перед предстоящей бурей… А то что буря назревала и практически за считанные мгновенья…

– Даже если данный мужчина является главой семьи, полностью её содержит и по ходу управляет крупнейшей в стране производственной компанией? – он и не пытался скрыть в нарочито спокойном голосе насмешливые нотки ироничного сарказма.

– Даже если он президент и управляет всей страной! – не унималась большая женщина, которую страстно хотелось заткнуть не только из страха за её неуравновешенную психику, а скорее из-за её же сына, наблюдавшего за данным безобразием со своего места явно с не детским интересом. – За сильным мужчиной всегда стоит сильная женщина!

Но Дэниз опять не дали ни полностью прийти в себя, ни хотя бы раскрыть рта для собственного замечания. Её опять накрыли сминающим цунами аквамариновой бездны, вскрывающей каждый нерв кожи и обострённое чувство осязания не только заглядывающим в недосягаемую глубину твоей души взглядом всевидящих глаз, но и живой ловушкой-клеткой больших тёплых ладоней.