– Я тоже сначала так думала. А потом решила, с чего бы это мне заниматься благотворительностью? Я с ним двадцать пять лет прожила, и не все эти годы были богатыми и тучными, сама знаешь. Тем более что он считает себя великим и всемогущим, не то что какой-нибудь Петюня. Так и сказал, что мне при разводе с ним ничего не светит. Вот и поглядим!

– Ой! Как бы не наглядеться, мало не покажется. Он ведь точно не Петюня.

– Мам! Он в любом случае, буду я с ним совместно нажитое делить или не буду, Кузькину мать нам продемонстрирует. А вот дачу продавать не надо ни в коем случае. Я дачу нашу очень люблю. Я потом на ней жить буду. А что? От города недалеко. Перестроить слегка и вуаля! И Юрке, и будущим внукам места хватит.

– Какие внуки в твои годы? Совсем обалдела! Ещё если б Юрка девчонкой был, тогда понятно. А так… Парню раньше тридцати о детях задумываться рано.

– Действительно. Что это я? Я ж ещё и сама родить кого-нибудь смогу.

– Маринка! Неведому зверушку ты в своем возрасте родишь. С ума сошла. – Мама взялась за сердце.

– Да, шучу я, успокойся. Просто настроение хорошее.

– Ты главное не вздумай сейчас на дачу жить поехать. Он туда первым делом кинется тебя искать, если у меня не найдет. Приедет и пристукнет. Как пить дать! Кто тебя там защитит?

– Это точно. Риэлтор нужен. Квартиру снять на первое время. И такой риэлтор, чтоб никому ни гу-гу. – Марина тяжело вздохнула, вспомнив, как подвела её лучшая подруга.

– Сейчас. – Мама встала из-за стола и ушла к себе. Вернулась и положила перед Мариной визитку.

– На. Очень хвалят эту Машу.

– О! А у тебя откуда? – Марина повертела визитку и спрятала её в сумку.

– Ну, я дачу думала продавать. Вот мне девочки мои и посоветовали. Они все сдают, кто что. Кто дачу, кто квартиру. Сама понимаешь, сейчас без этого не проживёшь. Вот эта Маша, говорят, надёжная. Она и по аренде, и по продаже.

– А насчёт работы для меня ничего твои девочки не посоветовали?

Мама развела руками.

– С работой сейчас тяжело. Очень. Бухгалтеров, как грязи. Финансисты никому не нужны. Финансов-то почти не осталось в частном бизнесе, да и самого частного бизнеса…

– Ну, да, конечно. – Марина приуныла. – Не вовремя я развод затеяла.

– Развод обычно не вовремя случается. Ты точно не передумаешь?

– Как же? Передумаешь тут! Я б, может быть, и передумала, уж больно страшно. Правда! Он вчера мне перед носом своим кулачищем вертел. Но то одно, то другое. И раздражает кошмарно.

– Что именно раздражает?

– Всё! Абсолютно всё. И как он ест, и как храпит, и как ржёт конём, гогочет, и как звенит этими своими… И даже секс, особенно секс! А уж, как скажет чего, так вообще хоть вешайся. Мудрец и философ. Как я раньше этого не замечала?

– Ну, как? Ты на него, наверное, через бриллианты глядела, или через купюры стодолларовые.

– Как проститутка?

– Ну, что ты! Разве у проститутки душу вынешь? Они профессионалки, на все пуговицы застёгнуты. А он у тебя душу вынул. Ты ж вокруг него, как дрессированная собачка подпрыгивала, все команды выполняла, в глаза его наглые заглядывала. Как, хозяин, понравилось? Хорошо ли старалась?

– Так я ж любила его!

– Это любовь, по-твоему?

– А что это?

– Болезненная зависимость. – Мама хлопнула ладонью по столу, глаза её воинственно сверкнули, а из «Бабетты» вывалилась прядь и красиво упала на щёку.

В день столь важного для Рукожопа Новогоднего корпоратива Марина ушла с работы после обеда и отправилась в салон красоты к своему мастеру, куда записалась, разумеется, заранее. Мастер Марины, или как сейчас говорят стилист, пользовался большой популярностью среди богатых дамочек и стоил бешеных денег. После долгих уговоров с её стороны, криков и стонов, хватаний за голову и заламывания рук, он всё же сделал Марине максимально короткую стрижку. Иди теперь, потаскай её за волосы, попробуй их на кулак накрутить! При этом оставшийся на голове коротюсенький ёжик, опять же после небольшого скандала, покрасили в цвет тёмных бровей. То есть в родной природный цвет, с которым Марина и родилась, в темно-русый. Надо сказать, мастеру самому понравилось то, что в результате получилось, и он тут же принялся себя хвалить и фотографировать свою работу на смартфон. Марина сделала вид, что не потратила в салоне кучу сил и нервов на уговоры, согласилась, что мастер сам по себе велик и креативен, расплатилась банковской карточкой Рукожопа и довольная села к себе в машину. Она посмотрела на себя в зеркало заднего вида и подмигнула своему отражению. Блондинку он, видите ли, захотел! Шиш ему. Может, ещё ей губищи силиконам накачать или сиськи новые вставить? Повнушительней. Чтобы точно уже всё было не хуже, чем у людей.

Ну, да, вы не ослышались, сиськи у Марины были вставные. Вернее свои собственные из серии «опять двойка» плюс небольшой силиконовый протез под ними так, чтобы всё выглядело на уверенную четверку. Даже на четверку с плюсом. Именно благодаря этому у Марины и образовалась та самая идеальная фигура. Нет, всё остальное: длинные стройные ноги, круглая попа сердечком, тонкие запястья и щиколотки было своё собственное, но именно сиськи четвертого размера это всё невероятно украшали. Операция была исполнена мастерски в дорогой клинике. Разумеется, швов видно не было. Рукожоп, оплативший операцию, внимательно всё оглядел и остался очень доволен. Новая грудь воинственно торчала вперед и не требовала никаких бюстгалтеров, пушапов и прочей дребедени. Правда, иногда подводила чувствительность, но, как говорится, на скорость это не влияет.

Дома Марина нарядилась в новое платье, дорогие туфли взяла клатч и повертелась перед зеркалом. Супер! Никаких украшений не надо, но чего-то всё-таки не хватает. Марина посмотрела на ноги и поняла чего. Самое время явить миру подаренную Рукожопом штуковину. А ведь этот браслет, действительного, как нельзя лучше соответствовует её нынешней партизанской борьбе. Этакий символ покорности и раскаяния. Кто ж при виде такого заподозрит, что она тайком сканирует документы, ворует деньги с карточки и вывозит из дома вещи.

Рукожоп сам за ней не заехал, а прислал машину с водителем. Действительно, зачем самому напрягаться? Это ж не выпускной бал в американской школе.

Когда Марина вошла в зал, наполненный дорого одетыми людьми, то почувствовала себя, как на сцене в свете прожекторов. Она слегка смутилась, но потом вспомнила, какая она дорогая, да ещё и со штампом, подняла голову повыше и оглядела публику. На неё пялились все без исключения. И мужчины и женщины. Ещё бы! Хотел самую красивую жену? Получи!

Официант бросился к ней с подносом шампанского. Марина взяла бокал и задумалась, благодарить или нет? Может, у жлобов и хамов, коими она теперь считала всех сослуживцев мужа, принято персонал не замечать. Благодарить не стала, но слегка улыбнулась официанту. В этот момент кто-то по-хозяйски провел пальцем по её оголенной спине. Марина вздрогнула. Рядом стоял Рукожоп.