– На берегу утверждают, что ты, Ран, топишь Кору. Так?

– Не так, – слабо запротестовала я за нас обоих. – Мы курсовую пишем. Директор разрешил.

– Кора согласилась.

Я даже по тону поняла – Ран до сих пор немножко злится.

– Отлично. Кора согласилась. А Фрост дал свое разрешение? Как старший из семьи он несет за нее ответственность.

Вот Фроста мы спросить как-то не догадались…

* * *

– Я категорически против, – сказал старший брат.

Семейный совет был устроен в моей комнате. Мы расселись на кровати, с трудом уместившись, а Фрост стоял в центре и строго смотрел на меня, так что под его взглядом Грета, Брида и Димер отодвинулись, опасаясь попасть под горячую руку. Ран подпирал косяк. Молчал. Он не мог вмешиваться – семейное дело.

– Но почему? – пискнула я. – Директор сам предложил. Ты не имеешь права…

– Имею!

Имел, да. И все это знали.

– Фрост… Пожалуйста. Мне это нужно. Ведь бывали случаи…

– И правда, Фро, пусть попробует, – это Брида решила за меня вступиться. – Ран не даст случиться чему-то плохому.

– Это совершенно глупая и бесполезная затея, – сказал он как отрезал. – А Ран пусть поищет для своей курсовой другого подопытного кролика.

У меня вспыхнули щеки – как это несправедливо по отношению к Рану! Я увидела краем глаза – Ран дернулся после этих слов, но ничего не стал отвечать.

– Ну, почему, почему?

– Потому что я так сказал. Точка.

Он направился к двери, давая понять, что разговор окончен.

– Ты меня всегда ненавидел! – крикнула я в его спину. – Ты это вовсе не из заботы обо мне делаешь. Просто снова хочешь показать, что ты здесь главный! Я тебя тоже ненавижу, так и знай!

Фрост обернулся и прожег меня взглядом. На секунду мне почудилось, что он сейчас на самом деле испепелит меня. Он был страшен в этот миг – зеленые глаза сверкают, рыжие волосы словно вспышка пламени.

– Отлично. Хорошо.

Его голос только казался спокойным. Сердце бури…

– Поступай как знаешь, Кора. Но вы… – Он обвел взглядом притихших сестер и брата. – Вам я запрещаю с этого момента приближаться к Коре и хоть как-то помогать ей. Все понятно? Расходимся. Вопрос решен.

Подумаешь. Не очень-то хотелось. Будто до этого момента они со мной общались и помогали. Я ничего не теряю…

И все равно стало так больно, когда они поднялись и направились к двери, вслед за старшим. Вот только сестры кинули напоследок странный взгляд на меня. Я так и не поняла, что он означал.

Я осталась сидеть на кровати, сжав ладони между колен, совершенно убитая и раздавленная. Мне бы хоть капельку поддержки, а они вот так…

Ран сел рядом. Он не сказал ни слова, но даже от его теплого молчания стало легче. Мне казалось, он все понимает.

– Хочешь, прогуляемся? Выветришь из головы неприятные мысли, – сказал он наконец.

Я отрицательно помотала головой.

– Может, голодная?

Я фыркнула. Чего-чего, а аппетита точно не было. Но я была благодарна Рану, что он пытается меня отвлечь.

– Может, поплаваем?

Я так удивилась, что невольно подняла голову, чтобы посмотреть на него. Увидела хитрую улыбку. Понятно, отвлекающий маневр сработал. Невольно улыбнулась в ответ краешками губ.

Ран дурашливо подтолкнул меня плечом.

– Мы еще им всем покажем.

– Правда?

– Правда!

Он поднял раскрытую ладонь, предлагая шлепнуть по ней, что я и сделала с огромным удовольствием.

Как бы там ни было, но спать я ложилась почти со спокойным сердцем. Я приняла решение, пусть даже моя семья от меня отвернулась. Пусть даже останусь пустышкой. Но я по крайней мере буду знать, что сделала все от меня зависящее, чтобы изменить свою судьбу.

Мы с Раном решили не торопить события. Не гнать вперед. Хотя я, наполненная обидой и злостью, готова была прямо сейчас лезть обратно в воду или прыгать с горы. Но согласилась с Раном, понимая, что он прав. Договорились, что в ближайшую неделю ничего предпринимать не будем. Я спокойно учусь, прихожу в себя, а Ран читает книгу и составляет план действий.

– Только в следующий раз я не стану предупреждать тебя о том, что грядет испытание. Думаю, эффект неожиданности здесь играет важную роль. Согласна?

– Согласна, – вздохнула я. Умом понимала, а все-таки стало страшно.

В ту ночь я лежала в темноте, прижав к себе Чернильную Бестию, и долго не могла уснуть. В голове вертелись какие-то бессвязные обрывки стихотворных строчек, как это всегда случалось, если переволнуюсь.

Я ворочалась с боку на бок, потом решила встать, чтобы записать их. Ничего особенного, но я знала, что стихотворение так и будет сидеть в моей голове, если я не перенесу его на бумагу.

Поднялась и на ощупь – свечу зажигать не хотелось – постаралась найти на полке шкафа блокнот и карандаш. Нашла, сжала в руке, обернулась и вздрогнула от неожиданности. Бабушкина шкатулка, стоящая на столе, светилась. Вернее, светилась не сама шкатулка, а что-то лежащее внутри ее – свет пробивался сквозь тонкую щель. Никогда прежде я ничего подобного не замечала. Завороженная, я взяла ее в руки. Попыталась заглянуть в замочную скважину, но она была слишком маленькая – ничего невозможно увидеть. Потрясла шкатулку в руке – внутри по-прежнему перекатывалось что-то небольшое.

– Ох, бабуля… Загадала ты мне загадку…

Я поставила шкатулку рядом на стул: свет, струившийся из нее, успокаивал. Записала стихотворение, засунула блокнот под подушку и долго сидела, поджав ноги, любовалась на бабушкино наследство, гадая о том, что же все-таки может храниться внутри.

Знаю, можно было бы поддеть крышку, оторвать ее безжалостно и решить задачку легко и просто. Но в то же время я понимала, что внутри может оказаться какая-то совершенно бесполезная вещица, типа зачарованных магией огня пуговиц. Бабуля любила зачаровывать бытовые предметы, так что в самый неподходящий момент начинали полыхать огнем чашки, вазочки или те самые пуговицы. Это был не обжигающий огонь. Особая магия. Так что вполне вероятно, внутри не ждет никакое чудо, а очарование развеется навсегда.

Не заметила даже, как уснула, убаюканная теплым светом. И проснулась бодрая и с хорошим настроением. Если подумать – все идет неплохо: Ран поддерживает меня, и от бабушки я тоже словно получила благословение.

Еще одна неожиданность ожидала меня в учебном классе. Когда зашла, я увидела, что мои однокурсники собрались в кучку, шушукаются о чем-то. При моем появлении замолчали. Ну, к этому не привыкать. Я не удивилась и не расстроилась. Удивило меня другое.