Я даже немного занервничал, предполагая, что портал откроется с минуты на минуту, но этот процесс растянулся, как раз на те самые сорок минут. Изменения произошли буквально за мгновение, что стало для меня несколько неожиданным. В памяти всё ещё были свежи моменты, связанные с пробиванием прохода между мирами. Гулкая вибрация, что чувствовалась телом, но не слухом, потеря гравитации, левитация каменей, да и предварительная суета на площадке подразумевали некую подготовку к чему-то масштабному. Здесь же всё выглядело иначе. Вот я смотрю на заросли джунглей, отвлекаюсь на вспышку прожекторов по периметру, а когда возвращаю взгляд обратно, уже наблюдаю, как разрастается чёрное пятно портала в воздухе. И через секунду из его нутра выглянул нос первого грузовика.

Я подобрался, ожидая подходящего момента для своего появления. План был прост: как только закроется портал или чуть раньше, и начнётся разгрузка техники, в том числе от людей, я отвлеку внимание часовых и наглым образом проскочу на территорию лагеря. Здесь уже смешаюсь с толпой, а затем сделаю вид, что так и было. В целом всё сработало идеально.

Едва портал, сквозь который успело проскочить всего восемь машин, и показалась девятая, начал менять свои размеры, и вообще, вести себя крайне нестабильно, я создал фантом на пути одного из грузовиков. Естественной реакцией водителя, был резкий удар по тормозам, а так как техника спешила и двигалась практически впритирку друг к другу, столкновения избежать не удалось. Вроде бы простая заминка произвела эффект разорвавшейся бомбы. Все тут же забегали, принялись кричать, чем ещё больше вгоняли водителя в панику. И тут я понял, из-за чего столько шума. Девятый грузовик выбрался из тёмного провала всего лишь наполовину, а в следующий момент проход резко схлопнулся. Какие-то доли секунды ничего не происходило, а затем раздался грохот от падения кузова, потерявшего заднюю ось, после которого гомон голосов перекрыл человеческий крик, полный боли. Впрочем, подобного исхода следовало ожидать. При закрытии портала машину поделило на две части, вместе с тем, что находилось внутри. Судя по всему, кто-то в кузове потерял часть себя, в прямом смысле этого слова. Зато паника поднялась знатная, и она приковала к себе внимание всех, в том числе и часовых. И пока вражеские бойцы развлекались, я незаметно проскочил на территорию лагеря, где тут же присоединился к всеобщей суматохе.

Раненому даже не попытались помочь, его пристрелили, а двое бойцов, подхватив лопаты, направились хоронить бедолагу. Не сказать, что я был сильно удивлён данному поступку, к тому же ситуация с ним выглядела плачевно. Он лишился четверти тела, по всей правой стороне. Полностью отсутствовала рука, часть рёбер и половина ноги, притом не нижняя, её обрезало вдоль, вместе с частью кости оголив мозг. Пристрелить его, в самом деле, было более гуманным решением, чем попытка спасти.

Тем не менее, процесс быстро наладили, грузовики отправились на стоянку, часть бойцов выгрузилась ещё во время суматохи и я без особых проблем с ними смешался. Переднюю половину, не успевшего пройти через портал грузовика, зацепили тросом и отволокли в сторону, дабы не мешался посреди дороги. Ну и постепенно ситуация сгладилась, а нас дружной толпой провели с кратким экскурсом по лагерю. Показали спальные места, где набивать живот и справлять нужду, после чего распределили по палаткам и оставили разбирать вещи и обустраиваться.

Я спокойно занял одну из коек, бросил под неё рюкзак и, закинув руки за голову, принялся наблюдать за остальными. Само собой, мало кого волновал момент обустройства, ведь военным привычно жить на рюкзаке и быть всегда готовым к боевой тревоге. А потому основным занятием стало обсуждение произошедшего. Слушал я вполуха, больше ожидал, когда появится возможность выбраться обратно в лагерь и проявить любопытство. Очень хотелось засыпать кого-нибудь вопросами, побольше разузнать о мире, в который нас занесло. Но я сдерживал порыв, памятуя указание старшего офицера и, по-видимому, начальника лагеря: «По территории не болтаться, через час построение и инструктаж».

Так я и лежал, молча присматриваясь к суете вокруг, пока не откинулся полог палатки. Я едва смог эмоции сдержать и с большим трудом остаться в той же позе. Но улыбку скрывать было выше моих сил.

— Здравствуй, Мыш, — поприветствовал я старого друга, когда тот уселся на соседнюю койку. — Давно ты здесь?

— Судя по всему, вместе с вами вошёл, — вежливо улыбнулся тот. — У меня для вас послание от госпожи Лии…

— Э, ты чё здесь расселся, это моё место! — внезапно нашу тихую беседу прервал здоровенный чёрный парень.

— Не ори, мы поговорим, и он уйдёт, — не менее дерзким тоном ответил я.

— Да мне насрать, мать твою, пусть убирает свою белую задницу с моей кровати.

— Сиди ровно, — остановил я Мыша, который хотел уже подняться, дабы избежать ненужного конфликта.

Вместо него поднялся я и встал напротив чернокожего здоровяка, с вызовом глядя ему в глаза.

— Тебе так сильно нужны проблемы, чувак? — с улыбкой спросил тот и бросил быстрый взгляд на своих товарищей, которые словно по мановению волшебной палочки, возникли за его спиной.

Парень явно искал конфликта. Может быть, таким образом он самоутверждался, не знаю, но не исключаю, что попросту в самом деле ненавидел всех белых. Ситуаций с обратным расизмом хватает, притом в любом государстве. Я часто видел похожие стычки в частях срочной службы, когда, например, кавказцы задирали славян. Людям вообще свойственно унижать тех, кто хоть немного выделяется из общей, серой массы.

Вступать с этим кабаном в словесную перепалку мне не хотелось, но ещё меньшим было желание отсвечивать. Наверняка конфликт привлечёт лишнее внимание, начнутся вопросы, например: с какого подразделения, как к нам попал, где бумаги и всё такое. Но оставлять задиру безнаказанным тоже нельзя, почувствует превосходство и каждый раз станет провоцировать конфликт, что опять повлечёт за собой ненужные вопросы. Лучше зарубить сразу, так сказать на корню.

Ровно такие мысли витали в голове, когда я начал действовать. Короткий удар в кадык, заставил его подбросить руки, одну из которых я и поймал на лету. Нехитрое движение и кисть здоровяка попала в замок, после чего я довернул её против сустава и слегка надавил. От боли он тут же припал на колени и если бы мог нормально дышать, обязательно сопроводил это криком.

— Стоять! — ледяным тоном, сквозь зубы процедил я его дружкам, которые дёрнулись на помощь. — Или я ему руку сломаю.

— Ты лучше спать сегодня не ложись, — пригрозил мне один из них.

— Спасибо, что предупредил, — ухмыльнулся я, — но если у вас в самом деле такое огромное желание продолжать конфликт, лучше сразу забронируйте себе места в санитарной палатке.

— Пусти, — прохрипел здоровяк, едва смог прокашляться.

Я спокойно исполнил его просьбу и остался стоять в максимально расслабленной позе, продолжая при этом сверлить уверенным взглядом чернокожую компанию. Это всегда работает одинаково безотказно, вначале выводишь из равновесия самого здорового, а затем излучаешь силу и уверенность. Сейчас мне это давалось легко, потому как за себя я знал наверняка: они мне не противники, если будет необходимо, умрут быстрее, чем произнесут хоть звук.