полёт на военном самолёте. Мерзкие подробности принудительной вакцинации проявились не сразу, — память оберегала психику несколько минут. Она поняла, что в какой-то момент отключилась в медицинском центре и потеряла сознание от переутомления.

Шторы наглухо закрывали окна, — утренний свет еле прорывался сквозь маленькие щели тонкими снайперскими лучами. Элис не могла пошевелиться, — полная неизвестность происходящего в странном гостиничном номере оказалась страшнее, чем кровопускание через железную иглу в пыточной медицинской комнате. Полумрак сводил с ума и выворачивал на изнанку психику. Она собралась силами, резко встала с постели и рывком раздвинула края плотной материи.

Яркая вспышка дневного света больно ослепила глаза через толстое звуконепроницаемое стекло. Разочарованию не было предела, — вид из окна не сообщал никакой информации о местонахождении. Бетонная стена с проходящими электрическими проводами была единственным убогим пейзажем, открывающимся из комнаты.

Глаза привыкали к дневному свету: кровать занимала почти всю площадь спальни, над небольшим письменным столом висел сливной информационный бак. Похожие слинфобачки, встречались на каждом углу биохимического геттополиса. Выход из спальни вёл в гостиную, — слинфобак, размером в стену, висел в ней напротив портрета Главнокомыслящего. Окна вплотную упирались в бетонное заграждение. Небольшой столик для еды, диван для отдыха и внушительных размеров холодильник, доверху набитый едой, составляли всё убранство салона.

Входная дверь была наглухо закрыта. Справа от неё Элис увидела вход в небольшое помещение, оборудованное необходимыми женскими принадлежностями, — миниатюрный слинфобачок находился даже там. Всё это недвусмысленно говорило об одном, — ей предстояло провести несколько дней в полной изоляции. Элис вспомнила странное слово, брошенное медсестрой охраннику в медицинском центре — "полит-карантин". Теперь его смысл был более чем понятен.

Слинфобачки подали признаки жизни одновременно во всех комнатах. На экране появился герб Братства, — жёлтая уточка-дицефал с кепочками вместо корон. Кепочка, — символ законности, — выражала факт, известный всему мировому сообществу, — Великая Поп Держава живёт чисто по понятиям и конкретно отвечает за свои слова. Уточки умилительно крякали, подчёркивая исключительное миролюбие Восточного Братства и умение вести дипломатические переговоры на высочайшем уровне.

Одновременно с появлением уточек, заиграл лёгкий патриотический джаз. Знакомый с детства оперно-нравоучительный голос затянул популярную патриотическую песню Братства:

Поле, минное поле…

Сколько дорог прошагать не пришлось!

Встречусь с тобою, ты — моя доля.

Всё не сбылось, в жизни всё не сбылось!

Выключить изображение или регулировать громкость не представлялось возможным, — пульты управления отсутствовали, на раме слинфобачка не было ни одной кнопки, даже для регулировки звука. Элис посмотрела на часы, — время шло к девяти утра. Ждать оставалось недолго, — через несколько минут она получит исчерпывающую информацию о сроке и причинах своего заточения.

Приступ сильного голода возник, как внезапная судорога, — за последние сутки она съела только бутерброд, случайно предложенный кроликом. Ни одно элитное заведение в родном геттополисе не могло похвастаться таким обилием деликатесов, которые Элис нашла в холодильнике обычного гостиничного номера Теремов. Кряканье уточек разогревало аппетит, — она жадно набросилась на еду.

Сливной информационный бачок разразился гимном Братства ровно в девять ноль ноль. Элис оторвалась от завтрака и, на всякий случай, сделала непроницаемое лицо. За ней наверняка вели наблюдение, хотя камер слежения она нигде не обнаружила.

На экране появилась надпись: "Добро пожаловать в Терема!". Через минуту гимн стал стихать, его заглушил приятный, почти сказочный женский голос: "Дорогой друг, огромную радость доставляет нам приветствовать Тебя в столице Великого Братства, — Теремах. Один лишь шаг отделяет Тебя от полноправного участия в великих свершениях, происходящих в самом сердце нашей Поп Державы. Мы рады познакомить тебя с нашей великой историей, духовной жизнью, эффективным политическим устройством, сильнейшей в мире армией, показать как самоотверженно трудятся жители Братства на лучших в мире гетто-предприятиях."

После короткого, но внушительного приветствия послышались аплодисменты, затем голос зазвучал снова: "Благодаря самоотверженному труду..". Элис пропускала мимо ушей патриотическую патетику, фильтруя из бессмысленного набора фраз лишь то, что непосредственно касалось её пребывания в загадочном здании, обнесённом бетонным забором.

Все догадки оказались верны, — ей предстояло пробыть в номере три дня, в полном одиночестве. Ровно столько времени, по мнению слинфобачка, требовалось иммунитету, чтобы выработать эффективную защиту от ряда инфекционных болезней после вакцинации. Самое неприятное было другое, — в течении всех трёх дней, с утра до ночи, с небольшими перерывами, неизвестный голос из сливного информационного бака обязал Элис слушать курс лекций по истории Братства, политическом устройстве, работе гетто-предприятий и чорт знает о чём ещё. Это была плата за изысканную, по меркам геттополиса, еду, и мягкую тёплую кровать.

С другой стороны, и из этого обстоятельства можно было извлечь пользу. Элис многое знала о Братстве от отца, но о многих важных аспектах жизни Поп Державы имела весьма поверхностное представление. Получить ценные сведения можно даже из государственного слинфобачка, главное — отключить мозг от пропаганды, фильтровать патриотическую шелуху и выделять между строк полезную информацию.

Первая лекция началась уже через несколько минут после затянувшегося приветствия. Её можно было пропустить без всякого ущерба для интеллекта, — лекция сообщала общие сведения о Теремах, известные всем со школьной скамьи. Без фекальных пропагандистских удобрений, суть сводилась к следующему: Терема — культурный, духовный, военный и политический центр Братства. Отсюда происходит управление и организация работы крупнейших гетто-предприятий Поп Державы, отдаются военные приказы, ведутся политические переговоры на высшем уровне, решаются международные проблемы. От отца Элис знала, что, помимо всего перечисленного, из Теремов осуществляется контроль за умами граждан и планируются самые жёсткие акты устрашения против собственного населения. В последнем она лично убедилась несколько дней назад, наблюдая за действиями Элит-Кавалерии и спецназа из окна своей квартиры.

Небольшого перерыва хватило, чтобы сварить кофе, найденное в одном из шкафчиков гостиной. Этот шоколадно-карамельный аромат с привкусом бивня циветты Элис запомнила на всю жизнь. Сорт кофе, оставленный неизвестными доброжелателями, оказался на вкус таким же, что продавали на развес в злополучном кафе Барро. Нелепая случайность или продуманная деталь психологического давления? Кому и зачем понадобилось расшатывать её нервную систему таким дешёвым и глупым образом? Если её пригласили в Терема для вручения награды, то подобная игра аффектами в ворота её психики не имела никакого смысла. Её, напротив, должны оберегать всеми возможными способами от нервных срывов. Мозг отказывался давать ответы на подобные вопросы.

Вторая лекция оказалась более содержательной, речь шла о промышленном устройстве Поп Державы. Элис решила прослушать её от начала до конца, — подобная информация могла быть полезной для понимания экономических основ существования Братства. На слинфобачке появились огромные чёрно-коричневые трубы, — пейзаж, знакомый Элис с детства. Писклявый голос, полный брезгливого оптимизма, прославлял тружеников геттополиса, прикреплённого к биохимическому гетто-предприятию. Голос утверждал