Дребезжание у плиты внезапно прекратилось. Рука Марины застыла в воздухе.

– Ну, вот теперь, – сказала она, – это действительно сюрприз. Я надеялась, что маленький термит Эрик сочинит любые басни на их вкус, чтобы им не пришлось обращаться к тебе.

– Басни Эрика будут не в счёт, – сказал ей Хорст. – Вся улица видела, как ты вышвырнула его вон. – Он с ироничной улыбкой посмотрел на свой шоколад. – Избавляясь от него, ты не была ни вежлива, ни спокойна. Теперь каждый владелец лавки на этой улице знает, что мальчишка затаил на тебя злобу. Совет не поверит ни одному его свидетельству против тебя.

– Ха, – сказала Марина и остановилась над куском разломанного сахара. – Я напомню тебе об этом в следующий раз, когда ты вздумаешь отчитывать меня за недостаток манер.

Хорст вздохнул.

– Убеждён, тебе ещё не раз представится такая возможность. Раз уж ты решила держаться подальше от клиентов…

– А с чего это мне к ним выходить? – закатив глаза, Марина взяла огромную деревянную ложку. – Иди сюда, – сказала она. – Заканчивай со своей чашкой, да поживее. Я научу тебя новому рецепту.

– Моему рецепту? – с надеждой спросил Хорст. – Он поднял со стола лист бумаги. – Я действительно считаю, что…

– Я разрешу тебе поиграть в этой кухне, – сказала Марина, – в тот день, когда ты отправишь меня в кафе общаться с клиентами.

– Ах! – Хорст театрально вздрогнул. – А сейчас ты ведёшь себя жестоко.

– Гм-м. – Марина покачала головой, глядя на него. Но когда она отвернулась, я заметила, что уголки её губ растянулись в усмешке.

Хорст тоже улыбался и казался таким расслабленным, каким я его никогда не видела. Но когда я послушно встала из-за стола, держа свою наполовину выпитую чашку горячего шоколада, он вдруг нахмурился.

– Подожди. Марина, ты хотя бы понимаешь, который сейчас час? Большинство подмастерьев уже…

– Конечно, я знаю, который час, – сказала Марина. – Сейчас вечер. Это означает, что её «послеполуденный отгул» закончился, верно? Так что пусть прекращает лентяйничать и приступает к работе.

– О, да, – сказала я с искренней благодарностью и одним обжигающим глотком допила шоколад. – Сейчас самое время поработать.

Ничто не могло отвлечь меня от переживаний лучше, чем аромат шоколада. За следующие несколько дней я погрузилась в него настолько, что перестала замечать всё вокруг.

Поэтому для меня стало неожиданностью, когда через четыре дня Хорст вошёл в кухню через распашные двери и, сдвинув брови, сообщил:

– К тебе посетитель.

– Ко мне? – Я размешивала в кастрюле шоколадный крем и не могла остановиться ни на секунду, так что нахмурилась, покачала головой и сказала:

– Тут какая-то ошибка.

– Большое тебе спасибо, – сказала Силке, вынырнув из-за его спины. – Ты уже забыла о наших планах? – На ней был яркий красный сюртук и скучные чёрные брюки. Руки были привычно спрятаны в карманах, но глаза распахнуты шире обычного, а лицо казалось ещё более юным. Она с интересом оглядела нашу кухню. – Должна сказать, Авантюрина, я поражена.

– Ох, – страдальчески вздохнул Хорст. – Марина…

– Держи. – Марина передала ему поднос с бокалами горячего шоколада. – Иди подлизывайся к богачам, наслаждайся! – Когда за Хорстом захлопнулись двери, она повернулась и сердито посмотрела на меня: – Скажи мне, подмастерье, – проворковала она обманчиво мягким голосом, – разве я наняла тебя для того, чтобы ты устраивала на моей кухне чайные вечеринки?

– О, это не светский визит. – Силке вынула руки из карманов и развязно поклонилась Марине. – Это скорее деловая встреча. Надеюсь, Авантюрина уже сообщила вам о моём вознаграждении?

Марина не ответила. Она повернулась ко мне, вопросительно подняв брови, и в воздухе повисли опасные штормовые облака.

О, камни и кости.

– Я забыла, – сказала я и скрипнула зубами. Силке, в свою очередь, вскинула брови в знак неодобрения. – У меня было много дел!

– Больше не бывает. – Марина сощурилась и повернулась к Силке: – Ты имеешь к этому дому какое-то отношение, девочка?

– Ну… – Силке усмехнулась, доставая из внутреннего кармана лист бумаги. – Я подумала, что мне стоит заглянуть сюда и показать вам вот это. Вы удивитесь, когда узнаете, сколько копий уже гуляет по городу, хотя первый экземпляр появился лишь вчера утром.

– О. – Марина взяла у Силке лист бумаги прежде, чем я успела его выхватить. – Гм-м… – Нахмурив брови, она водила глазами вверх-вниз по строчкам. Затем, нахмурившись еще больше, снова вернулась к заголовку и прочла текст заново.

Я ждала, продолжая размешивать в кастрюле шоколадный крем. Внутри меня потихоньку просыпался тоненький зуд любопытства, прорвавшийся сквозь добровольное оцепенение последних нескольких дней. Довольная улыбка Силке говорила сама за себя. Она стояла, убрав руки за спину и раскачиваясь на каблуках.

В кухню продолжали поступать новые заказы, и их было гораздо больше, чем обычно. Уже можно было догадаться.

Но лично я не догадалась, потому что гнала прочь из головы всё, кроме мыслей о шоколаде. Это была единственная надёжная вещь, о которой я позволяла себе думать, пробуждаясь каждое утро от лихорадочных снов. В них я терялась в бесконечных лабиринтах родной горы, а родные звали меня, но были слишком далеко, чтобы меня найти.

Я ненавидела эти сны. Как будто они хотели сделать меня несчастной, что было крайне смешно и абсолютно нечестно. Поэтому я и не позволяла себе думать об этих вещах, когда просыпалась. Ужасным был уже сам факт того, что я потеряла семью, и ещё хуже было бы из-за этого переживать!

Тогда я точно опустила бы руки. Навсегда.

Но Хорст только что отнёс в кафе девять порций горячего шоколада, а мы уже готовили следующий заказ – восемь бокалов сладкого шоколадного крема.

За последние двадцать четыре часа, в течение которых я не обращала внимания на происходящее вокруг, что-то коренным образом изменилось.

– Что там написано? – спросила я, окончательно потеряв терпение.

– Сама посмотри. – Марина поджала губы, пробегая глазами текст. – Особенно если это твоих рук дело.

– Гм-м… – Силке прокашлялась. – Авантюрина участвовала в этом лишь частично. Видите ли, она перепоручила заняться решением вашей проблемы мне, но когда дело дошло до исполнения, наряду с написанием и составлением…

Я взял лист бумаги в руки, и, стоило мне опустить на него глаза, голос Силке стих и превратился в фон. Это была напечатанная рекламная листовка, одна из тех, что летали по всему городу, валялись на тротуарах и липли к фонарным столбам. Красивым крученым шрифтом было написано:

Настоящим заверяю, что, несмотря на слухи, свидетельствующие об обратном, шоколатье «Шоколадного сердца» никогда не признавалась в том, что является пищевым магом. Также она никогда ни публично, ни в частной беседе не соглашалась с теми, кто утверждал, будто пищевой маг был вовлечён в создание её уникального шоколада. Она полагает, что общественность должна знать, насколько она возмущена и разгневана из-за несправедливых жалоб, поступивших в адрес её знаменитого огненного горячего шоколада и других богатых на вкус и неповторимых изысканных блюд, подаваемых эксклюзивно в кафе «Шоколадное сердце», Кёнигсштрассе, 13, Третий квартал.