сосредоточился, пустил соплю и со второй попытки открыл главное отделение на сумке. Внутри был настоящий клад. Целая россыпь потрясающих вещей. Толик выудил ключи на колечке. Их было раз, два, много. Один желтенький. Но сердце Толика забилось чаще не от ключей, а от красного, блестящего, почти нового, так удобно лежащего на ладошке БРЕЛКА! На брелке, под пластиком была картинка тети в одних трусах. Толик предпочел бы картинку с танчиком. Но и так сойдет. Затем из сумки была извлечена ручка. Такая желтая, с синим колпачком. Колпачок даже не искусан совсем. Толик тут же оставил на нем след своих зубов. На скамейке ручка не писала, а на ладошке писала. А потом и на скамейке записала. Толик нарисовал овал, на нем еще один овал, а к нему пририсовал черточку. Получился танчик. Удовлетворенный, Толик положил ручку обратно. Далее были найдены: клевая пуговица, металлическая, как у мамы на джинсах; таблетка (Толик ее сразу выкинул); тяжеленькая штука, которую папа называл свечкой; календарик с машиной, как у папы, только не совсем как у папы, а покрасившее; резиновый кругляшок, который, если растянуть, становится похож на сдутый, скользкий шарик. Шарик не надувался. Наверно, это для взрослых шарик, надо маму попросить надуть, когда выйдет.

Дядя, который сделал Толику такой дедморозовский подарок, тоже взял кое-чего из сумки. Так ерунду всякую. Если б Толик узнал, чего лишился, то даже бы не расстроился. Совсем, практически ничего не взял себе дядя. Только тоненький конвертик с деньгами, да водительское удостоверение на имя Мизулькина Андрея Афанасьевича с правом вождения автомобиля ВАЗ 2105. Да и то, удостоверение потом выкинул, потому что ключей от машины в борсетке все равно не было. Только от квартиры были, а от машины не было.

Ключи были в кармане Мизулькина Андрея Афанасьевича. Он забыл их переложить в борсетку. Какой он все -таки забывчивый! Вот и сейчас стоит гражданин Мизулькин в обувном магазине и не может вспомнить, где он борсетку оставил. В смятении его душа. И в растерянности. Правда, она давно в смятении и в растерянности, еще до того как борсетка пропала.

С первых шагов по блестящему мраморному полу торгового центра поднялось смятение в душе Мизулькина. Ибо он возжелал. Возжелал он предмет не то чтобы недостойный, но и не совсем возвышенный. Короче, захотел он купить ботинки. Простое человеческое желание, литературе хорошо известное. Один герой Достоевского только об этом и мечтал. Чувствовал себя униженным и оскорбленным в ботинках с дыркой на подошве. Туфли Мизулькина были в гораздо более приличном состоянии. Малость стоптаны, каблук стерся несколько криво, кожа кое-где потрескалась, но дырки не было. Герой Достоевского таким туфлям даже бы обрадовался. Хотя, наверно, и удивился прихотливому фасону. Мизулькин же решительно застеснялся своей обуви. При первом взгляде на витрину застеснялся. Взгляд его жадно шарил по полкам, завистливо цеплялся за ноги прохожих. Но «просто купить» ботинки оказалось совсем не просто. Андрей Афанасьевич считал себя человеком не только умелым, но и разумным. Решил он выбрать, что-нибудь скромное, недорогое, но надежное и практичное. Поэтому магазины «Феллини», «Пазолини», «Сорентино» пришлось пройти, не заглядывая внутрь. То, что стояло в витрине совершенно не соответствовало представлению Андрея Афанасьевича о скромности. Какая-то роскошь, запечатленная в коже – вот что это было, а не туфли. В следующей витрине ценники были поскромнее, однако все равно вызывали неприятие. Так Андрей Афанасьевич не стал покупателем и в магазине «Галопом по европам». Собравшись с духом, он все же решил провести разведку боем в лавке напротив. Продавец кинулся к нему с широкой улыбкой старого друга, что вызвало в душе покупателя Мизулькина смутные, но стойкие подозрения, что что-то не так. «Я сам. Сам. Я только посмотреть», – начал энергично отбиваться Мизулькин. Продавец обиженно ушел и стал наблюдать за покупателем с расстояния. 23 пары обуви смотрели на Мизулькина с одной стены и 35 с другой. К полкам были прикреплены небольшие баннеры, которые призывали его оценить немецкое качество. Рядом с некоторыми туфлями висела бирка «настоящая резиновая подошва». Бирка заставляла задуматься. «Значит, есть и ненастоящая резина. Фальшивая. Надо быть на стороже», – это был сигнал тревоги. Пока еще слабый сигнал, еле различимый. После некоторых поисков более-менее адекватный ценник был обнаружен. На ценнике стояло какое-то несолидное бежевое изделие, все в дырочках, с острым носом. Расстройство какое-то. Такое даже в руки неприятно брать, не то, что на ноги надеть. Зато рядом стояли туфли просто загляденье. Подошва массивная, но не толстая. Носок не тупой, но и не острый. Элегантные, можно сказать, туфли, но не пижонские какие-нибудь там. Не лакированные какие-нибудь. И цвет подходящий, темно-коричневый. Носить такие можно и с джинсами, и с брюками. Очень важно, что с брюками. Потому как в департаменте культуры все ходят исключительно в брюках. Возможно и он, Мизулькин, сможет ходить в департамент. Как раз ему намекнули, что есть свободное место в отделе народных хоров. Место теплое, нагретое предшественником, с командировками в областной центр. Крутой поворот может случиться в карьере. Даже не поворот, а резкий взлет. Туфли при этом взлете очень бы пригодились. Без туфлей в департаменте делать нечего. Мизулькин замер, разглядывая картины светлого будущего с туфлями «Гросс Мук». Вот, он, начальник отдела покачивает своей красиво обутой ногой в такт песне «Как на речке ЧухнЕ одинокий утес…» А вдруг его не возьмут в департамент? И куда он пойдет в своих новых туфлях без рубля в кармане? К родителям на огород? Не, надо что-то попроще поискать. Видя, что покупатель поставил товар на место, продавец презрительно отвернулся. Немного конфузясь потенциальный начальник отдела народных хоров покинул обувное заведение. «Зато я поступил как разумный человек. Не клюнул на их удочку. Сохранил деньги. Со мной их маркетинговые фокусы не пройдут», – голос разума пытался заглушить уязвленное самолюбие. Легкая рябь прошла по душе Андрея Афанасьевича, как по морю. Но не обратил внимания на эту рябь Андрей Афанасьевич и пустился в погоню за туфлями, словно Ясон за Золотым Руном. Не прошло и пяти минут, а на горизонте уже появилась гавань, где можно было раздобыть сокровище по сходной цене.

20

Костя Таракан сразу понял, что эта борсетка – его. Лох только носит ее до поры до времени. Носит и не знает, что она уже 3 минуты как Костина. Лох вцепился в борсетку так, что сразу стало видно – там деньги. Костя посмотрел в лицо лоху. Лицо светилось деньгами. Получкой, премией, подарком, – все равно. Костя знал этот взгляд.