очень я доверял этому народу после того, как нас встретили на их планете, но не могут же все они знать меня в лицо?

— Попробуем, — повторил я.

Фургон остановился, и я выбрался в пахнущую отбросами темноту, сбросил на лицо забрало. Обнаружил, что стоим мы в тупике, по сторонам два глухих забора, впереди стена дома, монолитная на первый взгляд.

Но Зеленый уже скинул мне план, и я знал, что тут есть тайная дверь, и за ней еще много чего.

— Задача простая, — сказал я. — Заходим, вырубаем тех, кто сопротивляется. Забираем ее.

И уже над моим браслетом развернулось изображение.

— После чего уходим, — добавил я. — Противник — наши друзья из контрразведки. Вооружены легко, брони быть не должно.

Еще бы, ведь они маскируются под обычных жителей трущоб.

Полный план опорного пункта уже был у меня на забрале, и очень жаль, что я не мог передать его бойцам.

— Глушители, — приказал я.

Этот элемент снаряжения имелся у всех, я об этом позаботился — давно, еще на Бриа, перед выходом на «разведывательную операцию», куда послал нас Шадир. Интересно, жив ли трибун, или Равуда говорил правду, когда орал тогда, что его взяли наконец за измену? Предателем он был настоящим, идейным, работал на бриан и их союзников иранд, но вот осуждать его я не мог.

Откуда у меня на это право? Особенно теперь, когда я сам дезертир.

— Все, пошли, — скомандовал я, и двинулся в обход фургона.

Дверь пряталась очень искусно, так что ее пришлось буквально нащупать, нашарить на стене тонкие, с волос, углубление. Более-менее прикинув, где может быть замок, я выпустил туда короткую очередь, но выяснилось, что я ошибся, так что операцию повторил еще два раза, и только на третий угадал.

Створка бесшумно отошла в сторону, и я прыгнул внутрь, в грязную маленькую комнату, заваленную обломками мебели — куски столов, стенки шкафов, разбитые зеркала.

— Эй, вы кто такие? — выскочил нам навстречу толстый вилидаро в жилетке и шароварах типа таких, которые носили запорожцы.

В Изнанке многие ходили в таких.

Увидев автомат, шлем и бронезащиту, вилидаро выпучил глаза.

— Эй, это ошибка! — заорал он. — Мы простые бедные люди! Тут нет преступников!

Вот минус работы под прикрытием — он не может вытащить документы и сообщить, что работает на Службу надзора, а вынужден играть роль хозяина мастерской по ремонту всякого хлама перед всеми, даже перед бойцами какой-то другой спецслужбы, которых в Столице должно хватать.

— Это нам решать! — рявкнул я. — На пол! Руки за голову!

— Это ошибка!! Нет! — он встал на колени, но продолжил орать, наверняка чтобы его услышали соратники.

— Тихо! — я двинул палец на спусковом крючке, и вилидаро замолк.

Нара и Зара подскочили к нему, и вскоре замаскированный контрразведчик лежал на полу с кляпом в пасти, со связанными руками и ногами. А Дю-Жхе и Билл скользнули дальше, в следующую дверь, и оттуда донеслись короткие хлопки — нет, это не наше оружие.

— Что там? — спросил я.

— Двое с пистолетами, — ответил ферини. — Заходите спокойно, мы их контролируем.

Вторая комната оказалась больше, вдоль стен тут стояли станки, и некоторые выглядели знакомыми — токарный, фрезерный. Под потолком болтались несколько лампочек без абажуров, под ногами хрустела деревянная и металлическая стружка, пахло смазкой и горелой изоляцией.

Двое с пистолетами засели в углу, рядом со стеллажом под потолок, заваленным деталями.

— Эй! — крикнул я. — Вы трупы! Единственный шанс — бросить оружие и сдаться!

— Да пошел ты! — ответили мне. — Вы кто такие вообще?!

Я пожал плечами и махнул рукой.

Один из них высунулся, чтобы выстрелить в очередной раз, и обнаружил меня, несущегося на полной скорости. Он даже успел спустить курок, и пуля задела боковину моего шлема так, что в голове у меня зазвенело.

Но в следующий момент во лбу у него появилась дырка, и дергающееся тело обрушилось назад, на стеллаж, и тот покачнулся.

— Сдаюсь! — заорал второй. — Не стреляйте! Нет!

Он поднялся, растопырив руки, стало видно серо-фиолетовое лицо вилидаро, приплюснутые уши, растерянные глаза.

— Стой смирно! — я нацелил автомат прямо ему в лицо, Билл проскочил мимо и подобрал пистолет.

— Что пр-роисходит? Кто вы? — спросил вилидаро, переводя взгляд с одного из моих бойцов на другого.

Военное снаряжение, броня — все это мало напоминало мафиозную армию.

— Тебе еще не доложили, — буркнул я, и добавил, чтобы усилить впечатление. — Специальная операция.

Пусть потом ломают голову, кто на них напал.

В третьей комнате никого не оказалось, и мы подступились к люку в полу, под которым и прятался настоящий «офис» контрразведчиков. На нем обнаружился замок, реагирующий на отпечатки пальцев, и пришлось подтащить одного из пленников, чтобы он открыл нам доступ.

Внутри люка щелкнуло, крышка приподнялась, я аккуратно дернул ее вверх и отскочил.

— Никого? — спросил Дю-Жхе, когда ничего не произошло. — Говорили, что четверо.

— Значит один куда-то смылся, упустили его, — я пожал плечами. — Давай, вперед.

Под люком оказалась лестница, и едва я вступил на нее, как в подвале вспыхнул свет. Блики побежали по стенкам мощного сейфа в углу, белизной резанул мои глаза длинный стол у дальней стены.

Пленница сидела рядом с ним, привязанная к стулу, с черным мешком на голове. Удивительно, но она была в военной форме, и не в простой, а в темно-синем мундире и брюках, какие таскают флотские — не техники, а всякая белая кость вроде пилотов, штурманов, артиллеристов и прочих.

Я аккуратно снял мешок.

Точно, та самая дамочка, изображение которой показал нам Зеленый.

— О, я уж заждалась, — проговорила она, когда я вытащил кляп. — Тьфу, ну и тряпки!

Она так напоминала Йухиро, моего первого десятника, что могла быть его сестрой: черные глазищи, волосы цвета огня, упрямое выражение на овальном лице, плотно сжатые губы и квадратный подбородок.

А вот символ линкора, что красовался у нее на груди, был мне не знаком.

Мы все раньше, пока не обтрепались, щеголяли кулаком в окружении языков пламени. «Имя Гегемонии», первый линкор, нечто вроде гвардии, имел на гербе наковальню и стоящий на ней молот, десятый, «Расцвет Гегемонии» — зеленое дерево.

Я не мог сказать, что мог опознать символику всех огромных боевых кораблей, все же нас не заставляли это заучивать, но большинство знал. И такого вот я совершенно не помнил: две перекрещенные золотые трубы вроде фанфар, и с них свисают бороды флагов.

— А вы кто такие будете? — спросила гирванка, когда мои бойцы развязали на ней путы.

— Те, кто тебя освободил, — ответил я.

Она только хмыкнула и принялась разминать занемевшие кисти.