– Я тебе верю, правда, – солгала она.

– Мы можем обойти вокруг и посмотреть, не открыта ли дверь кухни. Там, на заднем дворе, есть огород, остался еще с тех давних пор, когда было принято их иметь, – предложил Паоло. – Короче, с незапамятных времен.

Они натянули куртки на головы и побежали под дождем, шлепая по лужам и смеясь.

Паоло дернул дверь кухни. Она оказалась заперта. Он побродил вокруг, заглядывая под камни в поисках запасного ключа, пока Джул ежилась под зонтом.

Она достала из кармана телефон и стала искать в Интернете его имя и фотографии.

Вот те на. Он и впрямь был Паоло Вальярта-Беллстоун. В Сети мелькали его фотографии на благотворительном мероприятии, где он стоял рядом с родителями – подумать только, без галстука там, где мужчинам рекомендован строгий дресс-код. На других фотографиях он гонял с парнями на футбольном поле. Школьное выпускное фото, демонстрирующее полный рот брекетов и плохую стрижку, разместила бабушка, отметившаяся в блоге всего три раза.

Джул обрадовалась тому, что он действительно Паоло, а не какой-то жулик. Ей было приятно, что он оказался таким хорошим человеком. К тому же искренним, и, значит, она могла ему верить. Но в Паоло оставалось еще много всего, чего Джул не суждено было узнать. Столько историй, которые он так и не успел рассказать.

Паоло отчаялся найти ключи. Его волосы насквозь промокли.

– На окнах сигнализация, – сказал он. – Думаю, это безнадежно.

– И что нам делать?

– Предлагаю пойти в беседку – там мы можем целоваться, – сказал Паоло.

Дождь не унимался.

В промокшей одежде, они возвращались в Лондон, по пути остановившись в пабе, чтобы перекусить чем-то горячим.

Паоло подвез Джул к самому дому. Он не поцеловал ее, но бережно взял за руку.

– Ты мне нравишься, – сказал он. – Я подумал… наверное, я уже ясно дал это понять? Но я решил, что лучше сказать об этом вслух.

Джул испытывала к нему ответные чувства. Ей нравилось быть с ним.

Но с ним она не была собой. Она не знала, что именно нравится в ней Паоло. И, тем более, кто из двух девушек нравится ему.

Может быть, Имми. Может быть, Джул.

Она уже и сама не смогла бы провести черту между ними. Джул пахла жасмином, как Имоджен; Джул говорила, как Имоджен; Джул любила те же книги, что и Имми. Это правда. Джул, тоже сирота, как Имми, создала себя сама, вылепила человека с таинственным прошлым. Она чувствовала, что в ней столько всего от Имоджен, а в Имоджен много чего от Джул.

Но Паоло думал, что Пэтти и Гил – ее родители. Он думал, что она училась в колледже вместе с бедняжкой покойной Брук Лэннон. Он думал, что она еврейка, богачка, хозяйка лондонской квартиры. Эта ложь была частью того, что ему нравилось в ней. Джул не могла сказать ему правду, но, даже если бы решилась на это, он бы возненавидел ее за обман.

– Я не могу с тобой встречаться! – выпалила она.

– Что?

– Я не могу с тобой встречаться. Вот так, как сейчас. И вообще.

– Почему?

– Просто не могу и все.

– У тебя кто-то есть? Ты с кем-то встречаешься? Я могу подождать, встать в очередь или что там еще.

– Нет. Да. Нет.

– И все-таки «да» или «нет»? Я могу повлиять на твое решение?

– Я не свободна. – Она могла бы сказать ему, что у нее есть парень, но больше не хотела его обманывать.

– Почему?

Девушка приоткрыла дверцу автомобиля.

– У меня нет сердца.

– Подожди.

– Нет.

– Пожалуйста, подожди.

– Мне надо идти.

– Тебе не понравилась поездка? Я имею в виду, мало того что дождь, так еще ни Стоунхенджа, ни загородного дома, ни овец? И облом за обломом?

Джул хотела остаться в машине. Прикоснуться к его губам кончиками пальцев, раствориться в образе Имми и не замечать, как одна ложь громоздится на другую.

Но это не спасло бы.

– Черт возьми, оставь меня в покое, Паоло, – отрезала она и, рывком толкнув дверцу, шагнула в ливень.

Пролетела пара недель. Джул продолжала выщипывать брови в тонкую ниточку. Покупала одежду, много одежды, красивые вещи с умопомрачительными ценниками. Приобретала кулинарные книги для своей кухни, хотя никогда даже не заглядывала в них. Она ходила на балет, в оперу, в театр. Она посетила все достопримечательности, исторические места, музеи и известные здания. Она выбирала антиквариат на Портобелло-роуд.

Однажды поздно вечером на пороге квартиры объявился Форрест. Вообще-то он должен был находиться в Америке.

Посмотрев в глазок, Джул с трудом справилась с паникой. Она хотела открыть окно, забраться по водосточной трубе на крышу, перепрыгнуть на соседнее здание и, честно говоря, просто исчезнуть. Она хотела вернуть прежние брови, сменить прическу, макияж и…

Он снова нажал кнопку звонка. Джул спешно сняла кольца, надела треники и футболку вместо платья до пят, в котором разгуливала по дому. Она остановилась перед дверью и напомнила себе, что нет причин психовать. В конце концов, она всегда знала, что Форрест может появиться в любую минуту. Ведь это квартира Имми. На такой случай у нее имелся план. Она вполне могла справиться с Форрестом. Поэтому спокойно отперла дверь.

– Форрест. Какой приятный сюрприз.

– Джул.

– Выглядишь усталым. Ты в порядке? Проходи.

Он держал в руке небольшую дорожную сумку. Джул подхватила ее и занесла в квартиру.

– Я только что с самолета, – сказал Форрест, потирая подбородок и щурясь сквозь очки.

– Ты взял такси от Хитроу?

– Да. – Он впился в нее холодным взглядом. – Но почему ты здесь? В квартире Имоджен?

– Я остановилась у нее ненадолго. Она дала мне ключи.

– Где она? Я хочу ее видеть.

– Она не вернулась с прошлой ночи. Как ты отыскал ее квартиру?

– Миссис Соколофф дала мне адрес. – Форрест уставился в пол, словно испытывая неловкость. – Перелет был долгим. Можно мне стакан воды?

Джул провела его на кухню. Она налила ему воды прямо из-под крана. На рабочем столе стояла ваза с лимонами, потому что это соответствовало ее представлениям о том, как должна выглядеть квартира, но в шкафчиках и холодильнике не нашлось бы ничего из того, чем обычно питалась Имоджен. Джул предпочитала соленья и сладковатое арахисовое масло, салями и шоколадные батончики. Она надеялась, что Форрест не попросит его покормить.

– И все-таки, где Имми? – спросил он.

– Я же сказала тебе, ее здесь нет.

– Но, Джул. – Парень схватил ее за предплечье, и на мгновение ей стало страшно. Она испугалась его сильных рук, намертво вцепившихся в ткань ее футболки, каким бы худым и слабым он ни казался. – Где же она, если не здесь? – очень медленно произнес он. Ее колотило от ощущения близости его тела.