Потому что не существовало никаких доказательств, что кто-либо по имени Джул Уэст Уильямс когда-либо проживал или бывал в городе Сан-Франциско.

Она открыла багажник и достала телефоны. Все еще дрожа, заперла машину и ушла.

Ночь выдалась холодной. Джул ускорила шаг, чтобы согреться. Отойдя километра на полтора от парка, она немного успокоилась. Бутылку из-под воды она сунула в урну на обочине дороги. Пройдя чуть дальше, выбросила черный мешок с окровавленной одеждой в мусорный контейнер.

Теперь она могла идти дальше.

Мост Золотые Ворота полыхал огнями на фоне ночного неба. Джул на его фоне казалась совсем крошечной, но ей казалось, что какой-то громадный прожектор освещает ее сверху. Она подошла к краю моста и швырнула ключи от машины и телефон Брук в воду.

Ее жизнь так и просилась на большой экран. Джул чувствовала себя кинозвездой в блеске уличных фонарей. Как всегда после боя, ее щеки пылали. Пусть синяки набухали под одеждой, но волосы выглядели роскошно. И прикид смотрелся выигрышно. Да, это правда, что она преступно жестока. Даже зверски бесчеловечна. Но такова ее работа, для которой она обладала уникальной квалификацией. Что может быть сексуальнее?

Луна висела полумесяцем, дул пронизывающий ветер. Джул дышала полной грудью, вбирая в себя магию, боль и красоту жизни супергероя.

Вернувшись к себе, она достала из рюкзака статуэтку льва и облила ее отбеливателем. Потом вымыла под душем, высушила и поставила на каминную полку.

Имоджен понравилась бы эта статуэтка. Она любила кошек.

Джул купила билет на рейс до Лондона с вылетом из Портленда, штат Орегон, на имя Имоджен. Потом взяла такси до автобусной станции.

Приехав на место, она поняла, что опоздала на вечерний девятичасовой автобус. Следующий отходил лишь в семь утра.

Джул устроилась в зале ожидания, чувствуя, как спадает адреналиновая лихорадка последних часов. Она купила в автомате три пакетика М&Ms с арахисом и уселась на свои сумки. Силы вдруг покинули ее, и в душе поселился страх.

В зале ожидания сидели еще пара человек, явно облюбовавшие автовокзал как место для ночлега. Джул смаковала шоколадное драже, чтобы продлить удовольствие. Она пыталась читать, но не могла сосредоточиться. Не прошло и получаса, как забулдыга, мирно спавший на скамейке, проснулся и громко запел:

Джул знала, что сбилась с пути. Убила глупую болтливую девчонку, убила умышленно, с особой жестокостью. И не найдется тот, спаситель, кто избавит ее от того, что двигало ею в ту роковую минуту. В ее жизни никогда не было спасителя.

Дело сделано. И нет пути назад. В холодном одиночестве она коротала ночь двадцать третьего декабря на автовокзале, слушая пьяные вопли и уголком автобусного билета выскабливая из-под ногтей чью-то засохшую кровь. А в это время добропорядочные люди пекли пряники, жевали мятные конфеты, завязывали банты на подарках. Они ссорились, украшали свои дома, мыли посуду после семейного ужина, охмелевшие от глинтвейна, смотрели милые старые фильмы.

А Джул сидела здесь. Она заслужила этот холод, это одиночество, алкашей, и мусор, и еще тысячи куда более тяжких наказаний и пыток.

Стрелки часов лениво передвигались по циферблату. Вот они добрались до полуночи, и официально наступил канун Рождества. Джул купила в автомате горячий шоколад.

Она выпила его, и на душе стало теплее. Она уговорила себя не впадать в отчаяние. В конце концов, она храбрая, умная и сильная. Она с блеском провернула дело. Даже стильно. Совершила убийство мерзкой кошачьей статуэткой в красивом национальном парке, над живописным оврагом. Без единого свидетеля. Нигде не оставив ни капли крови.

Убийство Брук она считала самозащитой.

Людям необходимо защищать себя. Это заложено в человеческой природе, и Джул тренировалась годами, оттачивая мастерство. Сегодняшние события доказали, что она превзошла саму себя. Да что там говорить, она продемонстрировала феноменальные способности – боевого мутанта, суперсущества. Гребаный Росомаха не переставал оплакивать тех, кого пронзили его когти. Он постоянно убивал людей в целях самозащиты или ради достойной цели. Та же история с Борном, Бондом и всей прочей братией. Герои не стремились к пряникам, подаркам и мятным леденцам. И Джул не будет. Можно подумать, когда-то у нее все это было. Выходит, и горевать не о чем.

Пьяница снова затянул свою песню.

– Заткнись, или я сама заткну твой поганый рот! – рявкнула Джул.

Пение смолкло.

Она допила шоколад. Нет, она не станет думать о том, что сбилась с пути. Не поддастся чувству вины. Она и дальше пойдет тропой супергероя.

Джул Уэст Уильямс провела день двадцать четвертого декабря в девятнадцатичасовой поездке на автобусе и уснула ранним рождественским утром в отеле возле аэропорта Портленда, что в штате Орегон. В одиннадцать утра она отправилась на шаттле в аэропорт и зарегистрировала свой багаж на вечерний рейс до Лондона бизнес-классом. Она съела гамбургер в фудкорте[50]. Накупила книг и обрызгала себя незнакомыми духами в дьюти-фри.

12

Декабрь 2016 года

Сан-Франциско

Накануне злополучной прогулки раздался звонок от Брук.

– Ты где? – рявкнула Брук не здороваясь. – Ты не видела Имми?

– Нет. – Джул только что закончила тренировку и сидела на скамейке возле фитнес-клуба Хейт-Эшбери.

– Я послала ей тонну сообщений, но она не отвечает, – сказала Брук. – Отключила Snapchat и Instagram. Я уже готова рвать и метать, но решила позвонить тебе и узнать, может, ты в курсе, что происходит.

– Имми никому не отвечает, – невозмутимо произнесла Джул.

– Где ты?

Джул не видела причин лгать.

– В Сан-Франциско.

– Так ты здесь?

– Постой, и ты здесь?

Ла-Хойя, где жила Брук, находился в добрых восьми часах езды.

– Мои школьные друзья учатся в колледже Сан-Франциско, так что я сняла номер в отеле и прикатила. Но получается так, что днем они все на работе или готовятся к экзаменам. Сегодня утром я собиралась встретиться с Чипом Лаптоном, но этот гад меня продинамил. Даже не предупредил заранее – прислал эсэмэску, уже когда я ждала его в этом гребаном зале среди дохлых змей.