– Ты не мог хотя бы боксеры надеть?

– И испортить себе удовольствие? Мне нравится наблюдать, как ты мучаешься.

Она показывает мне язык, и я смеюсь.

– Помню-помню, что ты вытворяла этим язычком ночью. – Ее щеки вспыхивают, и будь я проклят, если наглая, не терпящая дураков Рыженькая и в самом деле не смущена.

Но она быстро приходит в себя.

– Джентльмен не стал бы вести себя так по-идиотски следующим утром, но, думаю, мне следовало ожидать от тебя подобного. – Она скрещивает руки на груди и смотрит на меня. Рэйчел совершенно ясно дала понять своим поведением, что чувствует, но я упрощу ей задачу. К тому же лучше отвергать, чем быть отвергнутым.

– Расслабься, Рыженькая. Мы занимались сексом. Подумаешь. Это ничего не меняет. Ты классная любовница, но все такая же заноза в моей заднице. – Я отворачиваюсь, не глядя на ее стремительно краснеющее лицо, и направляюсь к комоду, чтобы надеть чистые боксеры.

Когда я оборачиваюсь, она стоит за моей спиной с растрепанными волосами, завернувшись в простыню. Желание сгрести ее в объятия и поцеловать не оставляет меня. К черту. Она – то искушение, которое мне ни к чему.

– Ты все такой же придурок, в минувшей ночи точно виновато временное помутнение сознания.

– Я думаю, виновата животная страсть. Нет смысла врать самой себе, Рыженькая. – Ухмыляясь, я треплю ее по волосам, зная, что это ее взбесит.

Она отмахивается от моей руки со шлепком. Если бы взглядом можно было убить, меня бы уже закопали.

– Мне плевать, что ты думаешь, но это не должно было случиться. И никогда впредь больше не произойдет.

Я потираю рукой свой стояк, намереваясь покончить с ним.

– Встань на колени, и разбежимся. – Я засранец, знаю. Но ее так легко завести. Лучше буду иметь дело с гневом, чем смотреть в глаза фактам, потому что эта девушка вызывает во мне слишком сильные эмоции. Сейчас в моей жизни происходит и без того слишком много дерьма. Лучшее решение – ее ненависть ко мне. Неважно, что я уже мечтаю повторить прошедшую ночь. Рыженькая права в одном. Больше этого не повторится.

Я чувствую боль, когда она отвешивает мне пощечину.

– Ты мерзкое чудовище. Поистине мерзкое. Ты так с каждой девушкой после секса обращаешься? Неудивительно, что у тебя в кампусе такая репутация. – Я пожимаю плечами, не позволяя ее словам пробить броню вокруг моего разума и сердца. – Держись от меня подальше, придурок. В этот раз я серьезно. И если ты посмеешь хоть кому-то проболтаться о вчерашней ночи, я подвешу тебя за яйца и буду медленно, дюйм за дюймом, поднимать, пока ты не взмолишься о пощаде.

Громкое покашливание пугает нас. Я отпрыгиваю в сторону, она взвизгивает. Кай прислонился к дверному косяку, на лице – многозначительное выражение. На кончике его пальца болтается кружевной бюстгальтер.

– Полагаю, это твое. – Он протягивает его Рэйчел, и она подходит к нему за деталью своего гардероба с испуганным видом. Кай протягивает стопку одежды. – Твое платье?

Ее лицо стало пунцовым, и я ей сочувствую. Взяв спортивные штаны из комода, я иду к двери и отталкиваю Кая в сторону.

– Давай дадим девушке возможность ненадолго уединиться.

Я закрываю за собой дверь и иду с Каем на кухню.

– Чувак, надень их, пожалуйста. – Он указывает на мои штаны. – Завтрак с твоим огромным стояком под носом – это не самое идеальное воскресное утро.

Я одеваюсь и иду включить кофеварку. На меня накатывает новая волна стресса, когда я поворачиваюсь к другу. Сидя на стуле за кухонным столом, он уронил голову на руки. Я молча наблюдаю. Через пару минут он поднимает на меня взгляд.

– Слушай, насчет вчерашнего вечера…

Он замолкает, явно не в силах подобрать слова, и я понимаю. Я тоже понятия не имею, что сказать. Я наливаю два черных кофе и протягиваю ему кружку, усаживаясь напротив.

– Хочешь, чтобы я съехал?

– Что? – Кай выглядит удивленным. – Нет. Конечно, нет.

– Мы даже особо не видимся. Не думаю, что ты станешь скучать по мне.

Он выдает ругательство и проводит рукой по волосам. Под его глазами темные круги. Либо у него бессонница, либо тоже был ночной секс-марафон.

– Я был ослом.

Я чуть не падаю со стула.

– Что? – Теперь моя очередь пребывать в замешательстве.

– На прошлой неделе Рэйчел на кусочки меня разорвала из-за того, что я бросил тебя одного, и Фэй тоже прицепилась. – Он потирает рукой подбородок. – Я был не очень хорошим другом для тебя, Брэд, но постараюсь изо всех сил исправиться, если ты сделаешь то же самое для меня.

Нет необходимости в подробных разъяснениях. Я знаю, о чем он говорит.

– А как ты думаешь, что я пытаюсь делать? – Я выгибаю бровь, кивком головы указываю на спальню, когда в дверях появляется Рэйч.

Трудно не заметить выражение обиды на ее лице.

Вот дерьмо. Я не хотел, чтобы она это слышала. Чтобы неправильно истолковала это.

Я встаю.

– Рэйчел, я не…

Она проносится мимо меня.

– Побереги дыхание, придурок. Я уже достаточно услышала от тебя сегодня. – Она бросает быстрый взгляд через плечо. – Увидимся позже, Кай.

В последний раз взглянув на меня, она выбегает из нашей квартиры, хлопнув дверью так, что та чуть не срывается с петель.

– Святой Иисус! Брэд! – Кай разочарованно вздыхает. – Ты только что сделал все в миллион раз хуже. Теперь Фэй будет чертовски зла. Нельзя пялить ее подругу, а потом обращаться с ней как с куском дерьма.

Я стою на месте, сохраняя скептичное выражение лица, хотя и не знаю, с чего бы.

– Не все в мире крутится вокруг тебя и твой чертовой девушки! Я здесь не единственный засранец!

Он вскакивает.

– Знаешь что? К черту все это дерьмо. Я пришел сюда с предложением о мире, надеясь, что мы сможем отправиться на трек и разобраться с нашими разногласиями, но по факту это бессмысленно. Сейчас уж точно это видно, такое ощущение, что тебе нравится причинять боль людям, о которых ты будто бы волнуешься.

Схватив толстовку, он, не произнося больше ни слова, выбегает из квартиры.

Я как подкошенный падаю на стул, удивляясь, как мне удается так фантастически портить себе жизнь.

Возвращаюсь в постель и сплю пару часов. В моей комнате витает запах духов Рэйчел, приводя меня в ярость при одном только вспоминании о недавнем провале. Все удовольствие от прошедшей ночи стирается сегодняшней отвратительной сценой. Я снимаю постельное белье и складываю его в кучу, а затем застилаю кровать свежим комплектом и открываю оба окна, чтобы проветрить. После часами хандрю в гостиной, жалея себя, пытаясь стереть все воспоминания о минувшей ночи. Но это бесполезно. Каждое прикосновение, каждая ласка, каждое блаженное ощущение запечатлевается в моем сознании и повторяется непрерывным мучительным замкнутым кругом, пока я не понимаю, что больше не могу этого выносить. Мне нужно убраться отсюда.