Ее милость, да благословит Господь пряжки на ее туфлях, немедленно стала на защиту дочери.

— Аларик, я не могу не согласиться с тем, что Элизабет окажется плохо приспособлена к роли жены простого крестьянина. — И она поспешно добавила: — Я не хочу вас обидеть, мистер Маккиннон.

Шотландец только пожал плечами:

— Здесь нет ничего обидного, ваша милость.

Элизабет обратилась к нему:

— Вы хотите сказать, что действительно согласны с этим… с этим нелепым условием?

Дуглас отпил вина и кивнул:

— Да, мисс, согласен.

— Но ведь вы даже не хотели со мной венчаться. Припомните — вас же просто заставили это сделать.

— Да, но я передумал.

— Как?!

— Вот так. — Он посмотрел на нее. — Поговорив с вашим отцом, я решил дать свое «добро».

— Вы решили дать ваше «добро»? — В глазах у Элизабет потемнело. — Как вы сме…

Она выпрямилась, сузила глаза и приготовилась разразиться потоком брани, но внезапно ее осенило, и она все поняла.

— Ну разумеется! Вы увидели наш дом и все, что в нем находится, и решили, что вам подфартило, не так ли? — Она посмотрела на отца: — Неужели вы не видите, в чем здесь дело, отец? Сомнений нет — он считает, что чем дольше он будет упираться, тем больше вы ему заплатите, чтобы от него избавиться.

Но герцог, казалось, вовсе не был встревожен.

— По правде говоря, Элизабет, поначалу я предложил мистеру Маккиннону любую сумму, чтобы он согласился на развод, но он отказался.

— Разумеется, отказался! Он ведь торгует скотом и знает, как заключать сделки, чтобы выручить побольше. Вы герцог, а я ваша старшая дочь, вот он и понял, что вы отдадите ему все, что он пожелает, чтобы…

— В действительности я склонен считать, что он согласился бы на развод совершенно бескорыстно.

Бескорыстно? Тогда в чем же дело?

Что-то здесь не так, и когда мужчины обменялись понимающими взглядами, Элизабет поняла, что они чего-то недоговаривают.

Она надменно вздернула подбородок:

— А если я откажусь поехать с ним?

Лицо герцога было абсолютно спокойным.

— Я ожидал, что вы ответите именно так, Элизабет. Поэтому я предлагаю вам некую уступку.

— Уступку? — Элизабет подалась вперед. — Что вы имеете в виду?

Герцог окинул дочь взглядом.

— Если вы дадите мне слово, что попытаетесь на самом деле сделать ваш брак желанным в течение этих двух месяцев и если по прошествии указанного срока вы по-прежнему будете настаивать на разводе, я сам подам прошение о нем королю. Более того, я назначу вам ежегодное содержание, и вы сможете всю жизнь прожить припеваючи. Я никогда больше не стану досаждать вам предложением вступить в брак и не сделаю ни малейших попыток найти вам мужа. Вы сможете жить здесь, в Дрейтон-Холле, либо обосноваться в одном из наших поместий, как пожелаете. Все равно они по большей части пустуют. Выбирайте.

Элизабет была ошеломлена и только молча смотрела на отца.

— Даже в лондонском особняке?

— Да, Элизабет, — спокойно ответил герцог. — Даже в лондонском особняке.

Лондон!

Всю жизнь Элизабет мечтала о том, чтобы жить самостоятельно в этом чудесном, необыкновенном городе, среди шума, многолюдья и тысячи всяких вещей, которые будут к ее услугам: театры, музеи, зверинец в Тауэре… Можно будет одеваться, как хочется, пусть даже ее сочтут немодной, и есть на ужин овсяную кашу, если вздумается. Она окружит себя людьми, сведущими в самых разных областях — в литературе, науке, политике, принадлежащими к разным слоям общества, даже к королевской семье. На ее вечерах женщины и мужчины будут вести умные разговоры на самые злободневные темы. И она будет писать, ах, она будет писать…

Тут заговорила герцогиня, оторвав Элизабет от великолепных картин, которые она рисовала в своем воображении:

— Аларик, вы понимаете, что говорите?

— Да, Маргарет, понимаю. Верьте мне, я хорошенько все обдумал. С самого детства Элизабет твердила, что не желает выходить замуж. И до сего дня она придерживается тех же мыслей. Мне просто хочется показать ей, от чего она отказывается, прежде чем обречет себя на одиночество. Так что я всего лишь решил немного повременить, а уже потом расторгать этот брак. Зло уже совершилось. Они уже обвенчаны, и в любом случае скандала не избежать. Стало быть, мы должны воспользоваться предоставленной нам возможностью. Пробные браки заключаются в Шотландии сотни лет. Поверит мне Элизабет или нет, но я желаю ей счастья, и если она согласится пойти мне навстречу и провести два месяца на острове Скай, тогда я готов пойти на уступки. — Он сделал глоток вина. — Разумеется, в том случае, если к концу этого срока супружеских отношений на деле удастся избежать.

За столом воцарилось молчание — все обдумывали условие герцога, такое необычное.

Первой заговорила самая маленькая из присутствующих:

— Отец!

— Да, Кэролайн?

— Что это означает?

— О чем вы, дорогая?

— M-м… вы только что сказали… Супружеские отношения — что это такое?

Герцог бросил взгляд на жену:

— Маргарет, почему ребенок еще не в постели?

— Мне показалось, что после происшествия с вазой девочка может…

Герцог еще пуще помрачнел, и герцогиня позвонила горничной и велела ей позаботиться о малышке.

Естественно, Кэролайн сразу же запротестовала:

— Но, мамочка, я еще не доела десерт!

— Кэролайн, милочка, вы съели более чем достаточно. Ваш отец прав. Разговоры после ужина не предназначены для ушей маленьких девочек. Всем пора в постель. Доброй ночи, милые мои.

— Ох, — хором вздохнули от огорчения три младших дочери Дрейтонов.

Пока сестры, надувшись, целовали мать перед уходом, Элизабет сидела на другом конце стола и обдумывала отцовское предложение.

Два месяца жизни с этим шотландцем, а взамен — пожизненная свобода, возможность делать все, что захочется и когда захочется!

Выдержит ли она?

Элизабет улыбнулась.

Это будет самым легким делом ее жизни.

— Доброй ночи, Бесс.

Элизабет подняла глаза и увидела, что Кэролайн обошла весь стол и теперь стоит перед ней, раскрыв руки для объятия, и ждет. При виде ее маленького личика все тревоги Элизабет мгновенно рассеялись.

Когда недавно девушка услышала крики Кэролайн и увидела ее скрученное тельце в вазе, она на самом деле поняла, что такое настоящий страх. Этот страх парализовал ее, лишил способности думать о том, как освободить малышку. Но думать ей не пришлось. Именно Маккиннон все понял, именно он действовал, не мешкая, не задумываясь о том, является ли разбитая им ваза бесценным сокровищем или заурядной копией.