Он вернулся на диван, раскрыл папку и рассеянно читал какой-то протокол. Ему повезло – к протоколу прилагались фотографии, которых он не заметил прежде. Цветные, начавшие загибаться с краев, с нацарапанной по негативу датой, они запечатлели крупным планом ямку в земле и вымазанный грязью пистолет на дне. Пистолет был старого образца, но, несмотря на грязь, очевидно, в полной исправности. Ореолы от вспышки мешали рассмотреть его подробнее, клейма на затворной раме было не разглядеть. Речь, как уже понял Андрей, шла о запасном оружии для исполнителя покушения, ничего нового для него и тут не было, но в ту же минуту, как будто споткнувшись, он замер: дата, нацарапанная на снимках, и дата протокола не совпадали, протокол датировался шестым июня, фотографии – пятым, то есть это было невозможно при соблюдении процедуры, так как всегда фотографии и протокол делались по месту обнаружения улик, в один и тот же день.

Он позвал Йо с балкона и положил раскрытую папку перед ним на стол:

– Даты.

Йо придавил лист кулаком, внимательно прочитал его, заглянул на обратную сторону, опять придавил и кивнул Андрею:

– А теперь сюда.

Андрей ахнул: нижняя осьмушка листа была срезана, то есть было убрано то место в подвале, где должны были находиться подпись, имя и должность агента, составлявшего документ.

– Как это возможно?

Йо пожал плечами.

– Постой… – Андрей стал перебирать в папке другие бумаги. – Должна быть и пояснительная записка…

– От кого?

– Ну, того, кто нашел тайник.

Йо дотронулся до руки Андрея.

– Я не сказал…

– Чего?

– Записки у них нет. Я проверял по каталогу. В самом деле нет.

– Почему?

– Откуда мне знать. Занимались этим и охрана, и внутренняя безопасность, и разведка. И, ну, например, из разведки дело ушло, а до лаборатории не дошло. Или… Но это следующий этаж.

– Что?

– Уровень допуска.

– Какой именно?

– 2с.

– И?

– Да не знаю! И даже не представляю. Да даже и представлять не хочу.

Из кабинета послышался телефонный звонок.

– 2с, – рассеянно повторил Андрей и пошел к телефону.

– Постой… – спохватился Йо.

Сняв трубку, Андрей услышал сплошной сигнал, линия уже была пуста.

– Ты что задумал? – сказал Йо из гостиной.

Андрей набрал домашний номер декана.

– Декан, – прошептал он Йо, давая понять, что декан звонит ему, а не наоборот.

Йо хотел что-то сказать, но Андрей остановил его взмахом руки и обратился в трубку:

– Добрый вечер…

– Добрый… – удивленно отозвался декан.

– У меня тут проблемы. С архивом. Один из документов я не получил совсем, а другой, извините, оказался обрезан. Что это значит?

Йо в дверях делал какие-то жесты и молча брался за голову.

– Это может значить одно, – ответил декан. – Статус вашего допуска не дает права на получение этих документов.

– А вы уже догадываетесь… – не договорив, Андрей ткнул подступившего Йо пальцем в грудь.

– Догадываюсь… – вздохнул декан.

– И как скоро?

– Я дам все распоряжения немедленно, господин майор.

– Хорошо. Я посылаю своего человека в архив.

– Какого человека?

Андрей оглянулся на Йо.

– …Ах, – опять вздохнул декан, – своего хранителя.

– Это мой хранитель?

– Да, – сказал декан, будто мог видеть Йо. – Всего доброго.

– Всего… – Андрей бросил трубку, похлопал Йо по плечу и пошел в столовую.

– Это безумие, – сказал Йо.

Андрей взял банку пива, открыл ее, но не сделал глотка, пока не услышал, как грохнула входная дверь.

Йо не было больше получаса. Все это время Андрей провел за столом в гостиной, перечитывая протокол и разглядывая фотографию пистолета. Он уже хотел звонить посыльному, как дверь прихожей снова грохнула.

Йо был не один. С ним, разматывая с катушки рыжий шнур и бренча закинутым за спину полевым телефоном, задом вперед, ступая с носков на пятки с таким напряжением, будто пятился для разбега, шел долговязый тип в синем лаборантском халате. Йо снисходительно поглядывал на своего спутника. Когда они были посреди комнаты, Йо показал Андрею пальцем на синего халата и беззвучно, одними губами, сказал что-то. Андрей поджал рот, давая знать, что ничего не понял. У стола синий халат снял с плеча телефон, отпер трубку, подул в нее. Это был пожилой человек, на голову выше Йо, с обрюзглым лицом, бровастый и хмурый. Связь вскоре была налажена, и только затем он соизволил представиться:

– Корнилий…

Андрей молча смотрел на него.

– …Можно просто – Корней.

– А можно проще: рогатый, – вставил Йо, положив перед Андреем запечатанный неподписанный конверт.

– Что это?

– Наш резчик.

Андрей вскрыл конверт. На листочке с оборванным левым полем значилось: «Т. Лембке, опер. псевд. Шабер, ст. агент следств. кафедры ФБ; приказ об увольнении с кафедры № 0337241/А, приказ об увольнении с ФБ № 0337241/Б». Обратная сторона листочка была чиста, Андрей зачем-то посмотрел его на просвет, вложил обратно в конверт и бросил на стол.

– Сначала конверт должен быть заклеен, и вы должны подписать его, – сказал Корнилий.

– Зачем? – спросил Андрей.

Корнилий, сопя от усердия, сам запечатал конверт клеящим карандашом. Ноготь правого мизинца его был отпущен и походил на винтовочную пулю. «Все», – заключил он и уже хотел подать конверт Андрею, но его бесцеремонно перехватил Йо. Со словами: «Не споткнись…» – тот выхватил конверт и передал Андрею. Андрей нашел на столе ручку и расписался на клапане. Йо с чинным поклоном протянул конверт Корнилию, но, замерев, сказал:

– Вот дерьмо.

Можно было подумать, с ним случился ревматический прострел. Но дело заключалось не в приступе боли – с видом старомодного кинозлодея, прижав локоть к боку, Корнилий держал у бедра короткоствольный револьвер.

– Шут, – прошептал Йо.

Корнилий жестом потребовал отдать конверт. Йо лишь попятился. В этот момент зазвонил полевой телефон. Корнилий, не спуская глаз с Йо, взял трубку.

– Шут, – повторил Йо.

Корнилий отмахнулся револьвером.

– А вот черта с два! – вскричал Йо. – Черта с два я буду участвовать в этом… – Он не договорил, прерванный громоподобным, до звона оглушительным выстрелом.