Дженджи выглядела до смерти напуганной.

– Не люблю говорить о работе, – буркнула я.

– Да, я в курсе. Кто тебя нанял?

– Дженджи, я правда не знаю, о чем ты. Никто меня не нанимал.

Не успела я договорить, как она сунула мне в руки рюкзак.

– Я больше не делаю скриншоты. И не шантажирую людей, и вообще ничем таким не занимаюсь, – выпалила она. – Вот тебе мой компьютер и телефон. Валяй. Взламывай.

Я осторожно взяла рюкзак фирмы «Лулулемон»[52].

– Дженджи, у тебя неприятности?

– Нет. Просто… выдался плохой год.

Я хотела сказать, что у людей, которых она шантажировала, он тоже выдался не очень. Но решила в кои-то веки проявить самообладание.

– Я знаю, что обо мне думают люди. Да, я натворила в прошлом дел. Но… я правда пытаюсь исправиться.

– Поэтому и вступила в ДПБ?

Она кивнула.

– Хорошо. Вижу, ты пытаешься его раскрутить, добавить глобальное потепление, и щенков, и…

Чувствуя мой сарказм, Дженджи выпалила:

– Слушай, я не знаю, чем еще мне заняться, ясно тебе?

Она расплакалась. Впрочем, густая подводка вокруг глаз, несмотря на хлынувшие слезы, не пострадала.

– Я думала, что если займусь полезным делом, то люди забудут те гадости, которые я натворила. Не знаю, так ли это, но… я пытаюсь.

Я кивнула. Звучало вполне искренне.

Дженджи извинилась и вернулась в зал, чтобы проверить, как идет уборка. Было подозрение, что она уйдет последней.

Что ж, это было неожиданно. Прежде такого не случалось – чтобы подозреваемые сами отдавали мне технику. Странно…

Захотелось поскорей уйти домой. Отчасти это желание было оправдано: надо глянуть в ноутбук Дженджи. Видимо, придется вычеркнуть ее из списка… А еще – неужели мне стыдно за свое поведение? Глупо. Дженджи по натуре – настоящая гадина. По сравнению с ее выходками мои язвительные реплики – не более чем детский лепет. И все же… Было немного тошно оттого, что я ее обидела.

Поэтому я отправила Эйвери сообщение, будто мне нездоровится, и тихонько выскользнула на улицу. Он ответил сразу же:

ЭЙВЕРИ: Тебя подвезти?

МАРГО: Нет, не стоит.

Я села в двадцать второй автобус, когда пришло новое сообщение.

ЭЙВЕРИ: Жаль. Я уже настроился на пирог.

Точно. Пирог! Своим уходом по-английски я обидела Эйвери и испортила нам свидание. Черт! Теперь ясно, почему у меня никогда не было парня.

Я отправила пару сообщений с извинениями, заверяя, будто мне и впрямь нехорошо. Добавила несколько подробностей о работе пищеварительного тракта. Эйвери ответил мемом с собакой, пожимающей плечами. Наверное, тем самым хотел сказать, что не держит на меня зла? Ведь так? Не хотелось бы расстаться с Эйвери прежде, чем я доберусь до Гарольда и Дэнни. Может, на следующем свидании нам повезет… если оно вообще будет.

Я вернулась домой и включила ноутбук с телефоном Дженджи. Все подтвердилось. Чисто. Жесткий диск был практически пуст, если не считать домашней работы, информационных бюллетеней для ДПБ и кучки электронных писем. А еще, кажется, я нашла ее дневник, больше походивший на задание от психотерапевта. Он был очень сумбурным и личным: записи, заметки и стихи. Еще обнаружился файл под названием «Тур с извинениями», где был список из двадцати семи имен. Десять уже вычеркнуто – видимо, перед ними она успешно извинилась. Под списком цитата: «Извинись сегодня. Потому что завтра будет поздно». Такое ощущение, что переписано с какой-то открытки.

И что это значит? Что Дженджи собирается у всех этих людей просить прощения? Я бы на ее месте не справилась. Хотя, учитывая, сколько она сломала жизней…

Судя по записям в дневнике, Дженджи на свое шестнадцатилетие закатила грандиозную вечеринку, но к ней никто не пришел. Тревожный звоночек! Без друзей жить очень плохо. Ей надоело быть стервой. Поэтому она решила измениться. Прочитав еще несколько записей, я закрыла дневник. Он был слишком личным, я не хотела совать нос в чужие дела. Изменилась она или нет, знает только Дженджи. Лично я уверена, что свою натуру не переломить, как ни старайся. Но она хотя бы пыталась. Эйвери оказался прав.

Странно.

Я отправила сообщение в группу «Ярость».

МАРГО: Список подозреваемых сократился на треть. РАЗВЯЗКА БЛИЗКА.

Мне ответили каскадом невнятных смайликов и одним связным постом от Хоффман.

ХОФФМАН: Скажи, если надо помочь. Я готова на кражу со взломом. И непредумышленное убийство. Главное, избавиться от улик!

Серьезный подход. Но кража нам не требуется – подозреваемая сама отдала компьютер.

Я выключила ноутбук Дженджи и вычеркнула ее имя из списка.

13 марта, 00:31

МАРГО: Сегодня вечером ела пиццу с оливками. Помнишь, я говорила, что оливки – страшная гадость и я в жизни в рот их не возьму? Так вот, мне случайно попался кусочек. Нечаянно. Знаешь, они вполне ничего.

В семь утра меня разбудил шквал сообщений.

БЛАЙ: Хотела узнать, есть ли новости.

БЛАЙ: Получила твое письмо, решила спросить, нельзя ли убрать фотографию из Инстаграма?

БЛАЙ: Лучше ее убрать, даже если остались копии.

БЛАЙ: Ты читаешь мои сообщения?

БЛАЙ: Пожалуйста, ответь.

БЛАЙ: Пожалуйста, ответь.

Мать моя женщина! Мы через это уже проходили! Сколько раз надо объяснить, что фотографию в ленте трогать нельзя? Если ее удалить, Фрэндж поймет, что его взломали, и обновит защиту. Тогда мы в жизни не доберемся до оригиналов!

МАРГО: Это самый надежный способ! Давайте встретимся, я расскажу детали.

Я отправила сообщение и перекатилась на другой бок: может, получится снова уснуть. Однако в голове было неспокойно. Надо написать эссе по обществознанию, позвонить Блай и вытерпеть ее нытье, прочитать тридцать семь пропущенных сообщений в Ватсапе…

Чат меня особенно утомлял. Девчонкам не спалось. Я села в кровати и принялась листать сообщения. На сайт добавили Еву Брансуик и Кейшу Хилл. Обе бились в истерике, а остальные им сочувствовали, присылая разные гифки и смайлики. Мне тоже, наверное, стоит написать.

МАРГО: Почти у цели. Знаю, сайт давно пора закрыть. Но поверьте: чтобы уничтожить его раз и навсегда, надо выяснить, кто за ним стоит. Потом я его взломаю, и о фотографиях все забудут.