память предшественника не была девственно пустой. И всё же, видеть своими глазами и в сводках новостей — это разные вещи.

Проспект упирался в площадь, на которой покоилось исполинское кольцо. Стоящее на ребре кольцо. Мерцающий багровым пламенем обод высотой с десятиэтажный дом, внутри которого клубился мрак неизвестности. Банально звучит, но иначе не скажешь. Беспросветная мгла, поглощающая солнечные лучи. И эта тьма казалась живой — она закручивалась в подобие спирали с тёмно-фиолетовыми сгустками, выпирала из плоскости и втягивалась назад. Это напоминало пульсацию чудовищного организма.

Но страшнее всего было другое. Брошенные на произвол судьбы машины, безлюдные кварталы, мигающие жёлтым светофоры на перекрёстках. Неведомые тёмные точки на небосклоне... не птицы даже, нечто иное. Наброски птиц. С мелкими лапками, как у жуков или... крабов.

Пятна на стенах домов.

Кляксы на билбордах.

Неясные тени в структуре асфальта.

А за домами, ближними кварталами, громоздился каменный вал. Ну, или бетонная стена. С выдвинутыми штырьками менгиров и едва уловимым мерцанием. Периметр, которым люди отгородили эпицентр красного дистрикта от остальных районов Брянска. Ещё дальше, если смотреть направо, можно было увидеть неясные очертания то ли замка, то ли фабрики, но я-то уже в теме, что здесь стоит крепость. Опустевшая крепость, гарнизон которой уничтожен плазмоидами.

Я так засмотрелся на всё это дерьмо, что не заметил, как мои спутники материализовались рядом.

Портал схлопнулся, но Старский тут же воздел руки и сконструировал новый. А затем достал из поясной кобуры инъектор, поднёс к шее и вкатил себе дозу чистейшего «аркса». На мгновение взгляд портальщика окостенел, зрачки расширились. Одарённый был под кайфом.

Петраускас с тревогой взглянул на призрачные кляксы, вмурованные в стены домов.

— Они здесь.

— Конечно, — фыркнула Брукс. — Мы в эпицентре.

— Сверим часы, — отрывисто бросил эмиссар.

К такому повороту я был готов. И нацепил на запястье гродненский «кронос» — безотказный кварцевый механизм со швейцарской начинкой. Совместное производство, ага.

Я не сразу понял, что сияние портального кольца нехило освещает окрестности. Словно кто-то разместил на площади термоядерный плафон с чёрной дырой внутри. Да уж, местным жителям обеспечен полярный день до самой пенсии...

Уму непостижимо.

Не верится, что эту чудовищную пространственную щель проделал один человек. Пусть и невероятно сильный, с большим запасом маны, но человек.

— Девятнадцать ноль три, — провозгласил Петраускас.

Все подтвердили время.

— Удачи мне, — сказал литовец.

И незамедлительно исчез.

Не сделался прозрачным, не мигнул и не восстановился.

Полностью исчез.

— Гадство, — выругалась Брукс.

Мы подождали целых две минуты. Ничего не происходило. Зато, как мне кажется, нашей славной компанией заинтересовались кляксы.

— Вы меня здесь оставите? — голос Старского дрогнул.

— Не сцы, — ответил я.

— Сорок восемь часов, тридцать минут и две секунды, — сообщила Кимберли. — Вперёд.

Не успел я возразить или что-то предпринять, как девушка исчезла.

Я посмотрел в глаза Старскому:

— Только попробуй закрыть портал и свалить. Я тебя из-под земли достану.

Денис не отвёл глаза.

— Иди.

Непринуждённо соскальзываю в боевой транс, расширяя восприятие до пределов возможного. Извлекаю из недр памяти песочные часы. И приступаю к визуализации. Воображаю проспект Брянска вечером, убираю ползающие и летающие кляксы, помещаю внешние врата на площадь. И представляю, как над ближайшим тротуаром высвечивается голограмма. Табло электронных часов с выставленным и замороженным временем. Неоновые красные цифры на сером фоне.

Вкачиваю ману, игнорируя несущихся к нам плазмоидов.

Адские твари исчезают.

Вместе со Старским и его одноразовым порталом.

Я вижу, как прямо на меня мчится автобус. Блеать, я же посреди проезжей части! Отпрыгиваю в сторону, и зелёная коробка с пассажирами внутри проносится мимо. Меня обдаёт потоком холодного ветра. Сзади петляет и возмущённо гудит легковушка.

Быстро перебегаю две полосы, уклонившись от эвакуатора и едва не угодив под колесо мотоцикла.

Брукс наблюдает за моими танцами на трассе, скрестив руки на груди. Неодобрительно покачивает головой. Когда я запрыгиваю на тротуар, спрашивает:

— Я не вернулась?

Качаю головой.

— Ясно. Мог бы и с тротуара переместиться.

Тут не поспоришь. Опытный хронопутешественник понимает, что мир не статичен. В будущем, из которого я прибыл, Брянск опустел. Местных жителей эвакуировали не только из эпицентра прорыва, но и из его окрестностей. Здесь же сердце губернии живёт привычной жизнью. Машины ездят по проспекту, пешеходы спешат по своим делам, огибая лужи на тротуаре. С загромождённого тучами неба моросит мелкий дождик, и я натягиваю на голову капюшон куртки.

Рядом с Брукс — мрачный Петраускас.

— Погнали, — говорит литовец. — Опаздываем.

Все мы прыгнули в одну и тут секунду. Для моих спутников ситуация выглядит так, словно мы переместились одновременно. Просто я знаю, что оба эмиссара не вернулись в нуль-пойнт. А они переваривают сей факт с опозданием.

— Закладываем артефакт и валим, — бросает литовец через плечо.

— А где место закладки? — уточняю я.

Петраускас указывает на многоэтажное кольцо.

При свете фонарей, неоновых вывесок, билбордов и витрин город выглядит иначе. Нормально выглядит, словно ничего не произошло. И не произойдёт буквально через полчаса. Прохожие косятся на троицу людей с необычным оружием, но не пытаются звонить в полицию или звать на помощь. Бойцы из отрядов сдерживания — норма для этих мест.

Автомобильный поток очень плотный.

Не час пик, но народу в Брянске хватает.

Светофоры работают в привычном режиме.

— Вы оба не откатились, — говорю я, поравнявшись с Петраускасом. — Тебя это не смущает?

Эмиссар пожимает плечами:

— Мы не знаем, что произошло. И не знаем, что произойдёт. В любом случае, твои действия изменят ход истории и породят новую ветку реальности.

— Ты мог погибнуть, — я констатирую очевидное. — Все мы...

— Да, — отвечает Петраускас. — И нет.

— Чего?

— Включи соображалку, Макс, — присоединяется к диалогу Кимберли. — Мы все живы в ДАННУЮ СЕКУНДУ. Если нас и убили, то ПОЗЖЕ. И это можно изменить.

— Мы нифига не меняем, — буркнул я. — Продолжаем идти на убой.

— Что ты предлагаешь? — сухо поинтересовался Петраускас.

— Один из нас должен прыгнуть вперёд. Проверить, что случилось.

— Тот, кто прыгнет на тридцать минут в будущее, исчезнет из этого будущего, — устало пояснил Петраускас. — И ничего не увидит. Невозможно встретиться с самим собой, это закон природы.

— Ву прав, — Брукс неожиданно встала на мою защиту. — Я не увижу себя, но увижу ВАС. Тебя, Линас. И Макса. И пойму,