Джонс почти не слышал советов врача. Он изучал тень доктора, которая падала на огромный ковёр под лучами высокой и мощной напольной лампы. Это была наименее человечная и самая неприятная из всех теней, которые он до сих пор видел. У неё были очертания и поза упыря, склонившегося над хорошо выдержанной падалью.

Купив в ближайшей аптеке выписанное успокоительное, Джонс решил пораньше отправиться домой. Продвижение сквозь толпы народа и освещённые места становилось для него весьма серьёзным и тяжёлым испытанием. Он перекусил едой, заказанной наугад в небольшом ресторане. Джонс изо всех сил старался не смотреть на тени людей, однако нездоровое любопытство предавало его снова и снова. Он никогда не думал, что какие-то очертания, порождённые всего лишь естественными преградами на пути световых лучей, могут заключать в себе ту омерзительную гротескность, которую он видел повсюду. Гоблины и дьяволицы, живущие в тенях достойных мужчин и добропорядочных женщин, казалось, угрожали ему, или всячески стремились его соблазнить.

Он не включил свет в своей квартире, нащупав себе путь к креслу и долго сидел в темноте. Наконец он встал и зажёг стоявшую на столе свечу. В её тусклом, мягком свете он отмерил и выпил своё лекарство. Затем, задув свечу, лёг спать – в полной темноте.

Его нервы до сих пор дёргались, и успокоительное не приносило сна, на который он надеялся. Лёжа с открытыми глазами, Джонс заметил, что в ногах его кровати поднималось нечто гигантское, более тёмное, чем сама тьма, становясь всё более определённым, более отчётливым. Это была Тень. Казалось, она осязаемо давит на него, сокрушая своими чёрными копытами его ступни. Непроницаемый призрак, эбеновый фантом стоял перед ним на протяжении долгих кошмарных часов, поблёкнув лишь с приближением рассвета.

Странные мучения Джонса продолжались ещё два дня. В конце концов он оказался на грани нервного срыва от страшного переутомления. Эта загадка выглядела безумным нарушением естественной логики, а он ненавидел нелогичность. Она мучила его всё больше и больше, становясь совершенно непереносимой. Каждый вечер он с тоской представлял себе длинный ряд бокалов с мартини, но не осмеливался искать в них сомнительное облегчение.

Он знал, что врачи и окулисты не смогут ему помочь. Он даже не мог поделиться своей проблемой с друзьями или знакомыми, которые попросту сочли бы его сумасшедшим.

Наконец, он вспомнил Артура Квинтина, которого не видел уже несколько месяцев. Квинтин жил в том же городе, и Джонс был поверхностно знаком с ним на протяжении нескольких лет. Артур был странным типом и всю жизнь изучал такие фантастические материи, как демонология и оккультизм. Квинтин, по крайней мере, не будет смеяться над опытом Джонса и не посчитает его сумасшедшим. Джонс, конечно, всё ещё оставался скептиком, когда дело касалось чего-то оккультного. Впрочем, не будет никакого вреда в том, чтобы узнать мнение этого парня.

Квинтин, измождённый и наполовину седой, но не ссутулившийся от многолетнего сидения над книгами, принял Джонса в комнате с белыми стенами, освещённой голубоватыми лампами. Его глаза, необычно блестящие, казалось, читали самые сокровенные мысли своего посетителя.

– Вас что-то очень сильно беспокоит, – проница тельно сказал Квинтин. – В противном случае вы бы не пришли ко мне.

Джонс погрузился в подробный отчёт о визуальных феноменах, которые его преследовали. При этом, во время своего рассказа он с нервным отвращением смотрел на огромную тень, падающую наискось на стену рядом с фигурой Квинтина. Это была тень какого-то средневекового демона, отвратительно мерзкого, безобразно перекрученного, с узкорылой мордой и гребнем на голове.

– Вам доводилось слышать об астральном плане? – спросил Квинтин, когда его посетитель закончил говорить.

– Да, – с сомнением признался Джонс.

– Этот план, который сосуществует в одном и том же пространстве с физическим миром, совершенно неощутим для обычных органов чувств. Но в головном мозге человека существуют скрытые дремлющие центры астрального восприятия, которые иногда могут быть пробуждены каким-либо неестественным способом, например, под действием наркотиков или алкоголя. Видение, полученное таким образом, всегда является крайне неполным и искажённым, и не соответствует видению истинного провидца. Что-то подобное произошло и в вашем случае, в результате продолжительного, чрезмерного употребления алкоголя. Видение странным образом ограничено, поскольку, как я могу судить, вы видите всего лишь астральный аспект вашей собственной тени и теней других людей. Очевидно, вы не увидели ничего приятного или лестного. Тени, какими вы их описываете, похоже, воплощают в себе все самые низкие устремления человеческой натуры – скрытые пороки, которые есть у каждого. Иногда вы видели, как они выражают эти наклонности, отделяясь и действуя независимо от своих владельцев. И вы видели людей, вообще не имеющих теней, которые могли представлять собой живых мертвецов. Разумеется, ваше видение не было буквальным. Вы всего лишь пытались истолковать явления скрытого мира, наполненные непривычным и активно вредоносным смыслом. Я попытаюсь разъяснить. Согласно учению древнеегипетских оккультистов, тень является одной из семи основных частей или начал цельного человеческого существа. Она не менее важна, чем душа или земные и эфирные тела. Тень раскрывается в свете, но не перестаёт существовать во тьме. Следовательно, когда ваше астральное видение достигло высшей точки, вы смогли увидеть собственную тень, стоящую ночью у подножия вашей постели.

Джонс был несколько ошеломлён этим объяснением.

– Большое спасибо, – сказал он.

– Конечно, вы мне не верите, – продолжил Квинтин. – Вы типичный материалист и, вероятно, не поймёте меня, как если бы я говорил на санскрите. Однако я признаю, что в вашем опыте присутствуют некоторые вещи, которые меня озадачили. Я никогда не слышал о подобных случаях… Должно быть, ваше астральное чувство осязания иногда становилось активным так же, как и зрение, поскольку у вас было ощущение спотыкания о какой-то невидимый объект. Это была ваша собственная тень, на которую вы наткнулись.

– Для меня это чересчур, – признался Джонс. – Но ваше объяснение выглядит не более ненормальным, чем те твари, которых я видел. Однако, если то, что вы говорите, правда, почему тени принимают такие странные и ужасные формы?

– Я мог бы рискнуть и поделиться одной своей теорией, – сухо сказал Квинтин. – Но сомневаюсь, что вас это заинтересует.

После небольшой паузы доктор продолжил:

– Я думаю, что здесь задействованы ваши высшие духовные способности, о которых вы совершенно не подозреваете. Тени выглядят своего рода предупреждением от вашего высшего воплощения вашему низшему «я», предупреждая о совершенно нежелательном состоянии и плане бытия, куда вас может завести алкоголь, если вы будете продолжать упорствовать в его употреблении. Высшее «Я» использует самые разные воплощения для вашего наставления. Их звериные и дьявольские формы, так сказать, символизируют то, к чему вы можете в конце концов прийти.

Джонс к этому моменту, слушал его совсем невнимательно. Потрясённый и растерянный, он с облегчением заметил, что тень Квинтина, так же, как и его собственная, утратили свои чудовищные очертания и теперь выглядели обычными силуэтами, которые всегда можно увидеть на стене, освещённой лампой.